Мач с изумлением оглядывался да принюхивался. Такое заведение он видел впервые в жизни.
А вот приказчик насмотрелся на подозрительных покупателей, которые на самом деле норовят выведать секреты. Взять тот же бальзам – немалая из-за него велась война, коли дело дошло до Петербурга. Да и тинктура-микстура тоже стоит того, чтобы за нее повоевать. Есть немало любительниц употребить крепкую, сладкую, пахучую настоечку тайком от мужа и домочадцев. А где еще добыть такую почтенной горожанке, как не в аптеке?
– Тебе чего нужно, парень? – без лишней вежливости обратился приказчик к Мачу.
– Господина Липински ищу, – сказал Мач. И поставил на пол корзину, как бы намекая – если ты Липински, то вот твоя корзина!
– И зачем же пареньку потребовался господин Липински? – уже помягче спросил приказчик. Сомнение все же не покидало его – парень хоть и одет курляндским хлебопашцем, а глаза шустрые, так по полкам и бегают!
– Ему господин Каневски кланялся, велел передать эту корзинку.
– А где же паренек видел господина Каневски? – для надежности поинтересовался приказчик.
Мач рассказал.
– Хорошо… – пробормотал приказчик. – А не рассказывал ли паренек кому по дороге, что нанялся донести корзину? И от кого она? И кому он ее несет?
– Никто не спрашивал, – удивленно отвечал Мач.
– И не шел ли кто за пареньком следом?
– Зачем?
– Ну, хотя бы, чтобы украсть эту корзину.
– Я не оборачивался! – обиженно сказал Мач. – Если господин и есть Липински, то пусть забирает подарок. А нет – пусть позовет господина Липински!
– Тише, тише, не галди! – вскинулся приказчик и вдруг засуетился. – Давай сюда, под прилавок, скорее, да только тише!..
И тут дверь распахнулась.
На пороге стояли Александр и Васенька, причем у каждого в опущенной руке был черный пистолет.
– Стоять! – приказал Александр. – Ну, что, Липински, дождался подарочка? Не дергайся, поднимем пальбу – все хозяйские горшки и плошки перебьем!
– Что вы меня преследуете?! – воздев руки, в отчаянии воскликнул приказчик. – Я же все растолковал! Ни сном, ни духом!..
– Вот и мы думали, что ни сном, ни духом, – заметил Васенька. – Любопытная, однако, корзинка! Ну-ка, малый, скажи прямо – кому ее несешь?
– Велено передать господину Липински, – признался Мач, смертельно перепугавшись.
– А прислал тебя в Ригу поручик Орловский? – уточнил Александр.
– Знать не знаю никакого поручика Орловского! – встрял приказчик.
– Помолчи, Липински!
– И никаких корзин я ни от кого не жду!
– Да помолчи ты! Рубцов, растребуши это сокровище, а я за красавцами присмотрю.
Васенька опустился на корточки и развязал веревку, которая удерживала холстину. Под холстиной лежали вязаные носки с узором, полотенце, старый молитвенник. Он аккуратно выложил их на пол, полез дальше – и вдруг присвистнул.
– Александр! Ты погляди!
– Они? – без особого удивления спросил Александр.
– Они. И много. Да что же это делается? Скоро их уже не фунтами, а пудами станут сюда возить! Ну, Бонапартий! Ну, проныра! – с веселым изумлением говорил Васенька, перебирая в корзине плотно увязанные пачки. Одну он надорвал и, поднявшись, сунул прямо под нос приказчику Липински.
– Ну, шпионская твоя рожа? Видишь? Одной такой бумаженции хватит, чтобы тебя надолго в едикуль запереть!
Мач вытянул шею.
В руках у Васеньки Рубцова была обыкновенная российская ассигнация, только новехонькая. Мач видел такие на ярмарке. И он сперва не понял, почему из-за нее подняли столько шума. Но вдруг осенило – ведь вся корзина была битком набита этими аккуратными пачками, а в каждой пачке – столько денег, что можно купить всю усадьбу барона фон Нейзильбера! И он нес все это изумительное богатство в Ригу всего за десять рублей!..
Александр тоже глянул на ассигнацию.
– Основательно поработано, – заметил он.
– Если слишком не приглядываться, от подлинной не отличить, – помяв в пальцах бумагу и даже понюхав ее, сообщил Рубцов. – Кажись, мы сегодня награждение себе заслужили!
Приказчик Липински вышел из-за прилавка.
– Заявляю! – громко сказал он. – Парня этого впервые вижу! Что было в корзине – я понятия не имел! Мало ли с кем меня перепутали!
При этом он подвигался все ближе и ближе к приоткрытой двери.
– Ничего, поговорим по душам – все вспомнишь, – пообещал Александр. – Гляди, Рубцов, ниточка-то протянулась! Сперва поручик Орловский, безмерно обиженный, в захваченной Курляндии сгинул! Потом от его имени фальшивые ассигнации в Ригу прибывают! И тут их уже ждут, чтобы всю куплю-продажу вверх дном поставить! А мы-то каждого бродягу теребим – не приверженец ли Бонапартов! А эта зараза уже и до наших армейцев докатилась! Стой, сволочь!
Его рука лишь скользнула по шивороту приказчика. Но тот, выскочив за дверь, угодил в объятия Федора.
Федор, видно, для того и был оставлен снаружи, чтобы хватать возможного беглеца. Лоток свой и фартук он аккуратно сложил на соседнее крыльцо. При всем своем малом росте имел Федор, как видно, медвежью хватку, потому что приказчик не то что завопил – заверещал.
Рубцов выскочил вслед за Липински.
А Мач, сообразив, что дело оборачивается совсем для него плохо, нырнул под протянувшейся к нему рукой Александра, и совсем было боднул лбом закрывавшуюся дверь, да только был ловко ухвачен за шиворот.
– Куда?! – Александр заломил ему руку за спину, и сделал это весьма умело, у Мача чуть локоть не сломался. – Это так-то ты несешь письмецо поручику Орловскому? Ну-ка, что у тебя еще хорошего за пазухой?
Уверенная рука нырнула туда – и вернулась с добычей.
– Смотри ты, послание без адреса! Кому несешь?
– Господину… господину…
Фамилия «Тидеман», как на грех, выскочила у Мача из головы.
Тут на улице грянул выстрел.
Александр, не отпуская Мача, кинулся к окну аптеки и, отодвинув подвешенного сушеного крокодила, выглянул.
Очевидно, он увидел что-то неожиданное, поскольку даже хватку ослабил.
Мач рванулся – и вылетел в дверь, и припустил по улице!
Письмо от поручика Орловского, от которого зависели секретные переговоры между Эссеном и прусским генералом Йорком фон Вартенбургом, осталось в руке у Александра.
Глава двадцать вторая, о народной избраннице
– Наполеон продолжал наивно считать в числе резервов, которые он может привести в движение, прусскую, баварскую, саксонскую армии, армии своих вассалов и союзников, – вполголоса прочитала я. – Но едва лишь стало известно о поражении и гибели наполеоновской армии в России, как все изменилось. Еще остатки наполеоновской армии не добежали до Немана, как прусская армия генерала Йорка фон Вартенбурга, находившаяся под командованием маршала Макдональда, вышла из повиновения и повернула штыки против французов. 30 декабря в Таурогене было подписано соглашение о перемирии между прусскими и русскими войсками.
