должны быть пропавшая Катька и Кареев… и Маугли… и нунчаки…
– Вася? – спросил Артем, хотя больше взять трубку было некому. – Я прибыл. Ну, как?
– Катерины твоей нигде нет, и собаки тоже нет, – ответил Кареев, – зато есть Натансон. Сидит в ресторане и ужинает.
– А ты где же?
– А я с краешку сижу, кофе пью. Поднимайся.
– Не могу. Я в гриме.
– Пойди в сортир и умойся, – велел наивный Кареев.
– Эту дрянь водой не смоешь. Вазелин нужен.
– Дойди до аптеки и купи вазелин, – в голосе Кареева было некоторое удивление. Как это, мол, взрослый человек не может додуматься до аэропортовской аптеки и вазелина? Но Артему действительно такой простой выход не пришел в голову.
– Слушай, Вась, а не принес бы ты мне этого вазелину? – взмолился Артем.
– Я в междугородней кабинке торчу, на меня люди таращатся. Я же всю публику в аэропорту соберу…
– Ладно.
Кареев положил трубку.
Через десять минут он уже шел вдоль кабинок, разыскивая Артема.
Артем высунулся ему навстречу.
Кареев увидел совершенно незнакомое и фантастически нелепое лицо. Рыжие мохнатые брови Артем уже успел отлепить, но белый подбородок и по нему – изогнутым огурцом пурпуровый рот, кривые морщины на лбу и подведенные зеленым глаза произвели на Кареева впечатление.
Он остановился, вытянул шею, прищурился и отчаянно замотал головой.
– Мне за это деньги платят, – сказал в свое оправдание Артем. – И за границу возят.
– Ясно. Вазелина, представь, не было, – сообщил Кареев. – Я просто жирный крем взял. Попробуй им оттереть. И мыло…
Кареев с сомнением посмотрел на брикетик, который протягивал Артему, и добавил:
– На всякий случай…
– Катька не попалась?
– Если она меня засекла, то сидит в женском сортире, – уверенно сказал Кареев. – Больше ей деваться некуда. Я все обошел.
– Аргошки тоже нет? – безнадежно спросил Артем.
– Нет… Пошли, умойся.
– Умойся-то умойся, а вытираться чем? – пробурчал Артем и забрал мыло с кремом. – Вась, доведи дело до конца – принеси салфеточек из ресторана, а? Я в сортире буду.
Кареев несколько раз кивнул, опять покрутил носом и пошел прочь – к одной из трех лестниц в зале аэропорта. Очевидно, он все-таки был потрясен появлением в общественном месте живого клоуна.
Лестница, по которой поднялся Кареев, была широкая, с дорожкой посередине, и приводила именно на второй этаж, к большим ресторанным дверям и галерее, тянувшейся вокруг зала. А вот витые лестницы, имея площадки на втором этаже, уводили куда-то еще выше – очевидно, были тут и третий этаж, и четвертый, но только для служебного пользования. Они же спускались в цокольный этаж – к туалетам и камерам хранения. Вниз вели еще две нормальные, не витые лестницы в том конце зала, где кассы.
Артем вдоль стеночки двинулся к тем нормальным лестницам, глядя как бы на стенку с расписанием и стараясь не привлекать к своей физиономии особого внимания. И тут он услышал лай. Естественно, резко обернулся.
От витой лестницы к нему мчался Арго с волочащимся поводком.
Артем опустился на корточки и обнял пса. Арго от радости вертелся, топтался, изворачивался и норовил облизать загримированное лицо.
– Да ну тебя с твоими поцелуями, – сказал ему Артем. – Откуда ты взялся?
Арго, где Катя? Катя где?
Свету и Юру Аргошка знал поименно, команду «где» – тоже. Вряд ли в собачьей голове имя «Катя» уже связалось с конкретным человеком, скорее всего, он и не слыхивал такого имени, но «где» – это уже приказ начать поиск. Арго внимательно посмотрел в глаза Артему.
– Где Катя? Ищи Катю! Ищи, Аргошенька, ищи! Ищи, миленький, – попросил Артем.
«Ищи» – это тоже было из Аргошкиного словаря. Искать полагалось что-то спрятанное. Может, пес поймет, что, раз сопровождавшее его лицо, Екатерина Арсеньева, спряталась, то ее нужно искать и найти? Тем более – Катя явно выпустила пса, чтобы привлечь внимание Артема.
Пес бежал от витой лестницы. Впечатление было такое, что он и спустился по этой самой лестнице.
Артем поймал поводок, распрямился и направил Арго к ступенькам.
– Ищи, Аргошенька. Где Катя? Там Катя?
Вопросительные интонации пес, очевидно, понимал. Когда к нему вот так обращались, он пытался, как умел, ответить. Вот и сейчас Арго резво направился к лестнице и поставил лапы на первую ступеньку.
– Где Катя? Там Катя? – настойчиво спрашивал Артем.
Арго гавкнул и направился вверх.
– А вот лаять не надо, – сделал ему выговор Артем. – Выставят нас из аэропорта – тем твой лай и кончится.
Они стремительно миновали второй этаж. Арго потянул на третий. На третьем Артем сперва не увидел Катю. А потом догадался посмотреть вверх.
С лестницы на крышу аэропорта вел задраенный люк. Под этим самым люком, на лестнице-стремянке, сидела Катя. Увидев клоунскую рожу, она чуть не свалилась с лестницы.
– Добрый вечер, почтеннейшая публика! – приветствовал ее Артем. – А как я еще могу выглядеть сразу после представления?
– Артем, прости, ради Бога! – воскликнула Катя. – Я все понимаю, только прости… И я впервые вижу такую умную собаку! Если бы не Арго… Артем, если бы не Арго!..
– Ты не человек, ты коза какая-то, – проворчал Артем, переведя дух. – Я уж Бог знает что подумал. Куда тебя, козу, понесло?
– Артем, я все поняла, – неожиданно спокойно и серьезно сказала Катя. – Я знаю, чья это работа. Артем, я страшная дура, я сама во всем виновата…
И я теперь все знаю.
Случилось то, что Артем смутно предполагал, не не хотел верить, что такие нелепости вообще возможны.
Катя пришла в цирк, вызвала на проходную Свету и отдала ей Артемово послание.
– Вот и ладушки, – обрадовалась Света. – Вот и погуляете с Аргошкой! А то он, бедненький, целыми днями взаперти!
– Не укусит? – спросила Катя.
– Да он же свой в доску!
Света отвела ее в гримерку Артема и представила псу. Потом объяснила, как выводить его во двор, и побежала в бытовку – к кастрюлям с собачьим варевом.
Артем прислал Катю очень вовремя – Юра со Светой собирались на рынок за дешевыми костями и прочими собачьими деликатесами. Катя снимала с них хотя бы заботу об Аргошкиной прогулке.
Усевшись за гримировочный стол и поглаживая лежащую на коленях голову ласкового пса, Катя старательно стала думать о том, о чем приказал Артем.
Сейчас она получила передышку. Надолго ли – непонятно. И еще непонятно другое – с какой стати вообще Артем ввязался во всю эту историю. Сперва он возник в виде воспоминания – кто-то похожий покупал сигареты… И теперь Катя все яснее понимала, что это был он сам. Потом он прочитал ей нотацию посреди улицы – и, как оказалось, был прав. Потом он же непонятно почему оказался на рельсах…
Катя и не понимала, почему вдруг рассказала Артему о своих диковиных работодателях, и чувствовала, что поступила верно. Возможно, ей не следовало тогда убегать от него. Но она испугалась. Чего испугалась – теперь уже было не объяснить. Испугалась, что Артем повезет ее к Черенкову, а Черенков не поверит?
