тогда Ларри меня полюбит!
Да уж, конечно! Но иронизировать было некогда. Сельма нырнула в дыру, как кошка, и я кинулся следом. Ухватил ее за щиколотку, рванул назад и понадеялся, что никто снаружи не услышит пронзительного визга. Сельма извивалась и брыкалась изо всех сил, я пригнул голову, чтобы не получить ногой в зубы, но продолжал тащить ее в комнату покойной сестры. Минута усилий – и в качестве награды я оказался в зоне досягаемости ее ногтей. Растопыренные пальцы метили мне в лицо, женщина плевалась и пыталась кричать, но бешенство душило ее, так что изо рта вместе со слюной вылетали только бессмысленные обрывки слов. Она оказалась сильнее, чем я думал, но не обладала выносливостью Дольфа Маккини – резко дернув ее на себя, я с размаху врезал кулаком в измазанный помадой подбородок, и Сельма обмякла. Закатившиеся глаза так походили на бесцветные гляделки монстров, что мне на миг стало не по себе. Если сейчас она задергается… Нет, обошлось.
А Делберт уже расстелил одеяло, чтобы я опустил тело женщины на него, а не просто на пол. В этом был он весь.
– Как твое плечо? – спросил я.
– Терпимо. Она промывала и перевязывала, – мальчик метнул взгляд на распластанную у наших ног Сельму, и я подумал, что сейчас он предложит перенести ее на кровать, но он сказал: – Я знал, что ты придешь. Ты прочел?
Нормальный человек не сразу понял бы, о чем идет речь, но я с детства болел писательством, поэтому, не уточняя, качнул головой:
– Не успел, извини. Надо уносить ноги отсюда. Найти тебе какую-нибудь обувь…
– Я так пойду, – отмахнулся он. – А мистера Риденса и Айрис ты нашел?
– Да. Они живы-здоровы, Айрис ждет нас в машине.
– Идем.
Он выбрался из лаза первым и первым же выглянул наружу, приоткрыв заднюю дверь.
– Никого, – сказал, не оглядываясь. – Побежали, а то Сельма скоро очнется. Ты не так уж сильно ее ударил.
– А я как раз думал сменить фамилию на Тайсон, – буркнул я, возвращая на место заднюю стенку буфета и закрывая дверцы. Но поворачивать ключ в замочке не стал. – Может, хоть тапки какие-нибудь обуешь?… Ну, тогда рванули, как в прошлый раз.
Получилось чуть медленнее. Зато я не боялся наткнуться на перекинувшихся мутантов. И на кого-то одного – тоже. Количество ножей в доме у Сельмы уменьшалось с каждым моим визитом; сейчас я сжимал рукоятку широкого тесака для разделки мяса.
Внутренний голос мог не стараться: как «разделывают» трупы моухейцы, я видел – ножей им не требовалось. А мне ощущение массивной рукояти в ладони придавало уверенности.
Делберт тоже не стал выскакивать из дому безоружным. Он ухватил металлический молоток для отбивания мяса, серьезное оружие для драки, но держал его в левой руке, на правую, видно, нечего было надеяться, поэтому я не думал, что от молотка будет какой-то прок.
Огибая холмы по краю Моухея, мы слышали только собственное дыхание и топот. Но едва открылся проход в ложбину, где стоял дом Гарделлов, от мертвого поля донесся путаный шум голосов. Один из них, по-девичьи серебристый, но с глубокими нотами, выдающими зрелую женщину, выкрикнул: «Не смей, Айрис! Не смей!» Кэтлин была на поле! И Айрис, выходит, не сидела в машине! Меня передернуло, а Делберт с ходу повернул и бежал уже к почерневшему клочку земли. К взбешенной толпе мутантов.
Я не отстал от него. Скользил взглядом по перекошенным лицам моухейцев, отыскивая Стэна и Роджера Энсона – самых опасных противников в отсутствие Ларри, но как раз их и не увидел. Мужчин там вообще не было. У края поля голосили и ругались женщины, дети и подростки. А над грудой обожженных кислотой камней стояла Айрис с открытой канистрой в руках.
– Опомнись! – снова крикнула ей мать. – Ты погубишь нас всех и саму себя!
– Лишь бы не Дэла! – ответила девочка.
Нас уже заметили. Линда первой завизжала и присела на корточки, тыча в нас пальцем:
– Вот они! Убийцы, предатели!
Я мог бы проглотить обвинения и покруче. Но не мог не признать, что Кэтлин О'Доннел даже сейчас, разъяренная и оскалившаяся, как бешеная рысь, остается самой красивой и желанной женщиной из всех, кого я знаю. Роскошная грудь умопомрачительно колыхнулась, когда Кэтлин рывком повернулась ко мне.
– Подонок! – выпалила она. – Как ты посмел привезти сюда это… Это!
Ее рука метнулась в сторону отравленной земли, но ни жесты, ни ругань не выдерживали напора ярости и ненависти. Кэт двинулась ко мне, в глазах кипело стремление убить. И я застыл, осознав, что вот-вот должен буду вогнать нож в это великолепное тело. Старина Фрейд, растолковывая сексуальные символы, уделил очень много внимания ножам, и, согласно его учению, я должен был испытывать сейчас возбуждение – но вопреки всем теориям я остолбенел. А нелюди уже все шли на меня: оскаленные, кричащие, полубезумные. Правым замыкающим в их короткой шеренге был Дилан. Он держал лом и ухмылялся. Надо броситься на него первым. Приказать Делберту и Айрис убегать, а самому схватиться с Диланом. Кэ'тлин я все равно не смогу убить,
а этому подонку перережу глотку с удовольствием… Если получится…
– Стойте! – крикнула Айрис. – Стойте, слышите? Если вы их тронете, я вылью яд на последний мох!
Она качнула пустой канистрой над выжжеными стебельками. Я знал, что ее угроза – блеф, но моухейцы не видели, остались ли живые побеги мха с той стороны камня, над которой стояла девочка. Они остановились, только Дилан помалу, не отрывая ног от земли, продвигался вперед и вправо.
