Мне стало очень жаль Тийю К:, если бы она написала свою фамилию и из какой она школы, я бы послала ей письмо. Я еще никому в жизни не писала писем, а этой Тийю я могла бы сказать так много. Написала бы, что и я совсем одинока, что и меня дразнят, хотя я никогда никому никаких тайн не доверяла. Мы могли бы стать подругами по переписке…
Может быть, Тийю К. еще когда-нибудь напишет в «Сяде», когда и я буду получать газету? Или, может, Тийю прочтет в газете мое стихотворение и напишет мне? Некоторые ученики старших классов состоят в переписке с детьми из Грузии, Болгарии и Германии. Мне таких далеких друзей не надо, мне главное, чтобы нашелся кто-нибудь надежный и честный…
Когда я вышла на шоссе, мимо меня промчались на велосипедах двое мальчишек. Вармо и еще какой-то незнакомый.
— Ну, поэтесса! — крикнул Вармо. — Как стишки поживают? Физкультура — Тийна дура! Да их любой может сочинять!
К счастью, они не остановились.
Дома мама была такой счастливой и оживленной, словно она уже знала мою великую новость. На ней была новая блузка, и она возилась у плиты. Пол был уже вымыт, а на столе красовалась новехонькая скатерть в бело-красную клетку. Две ветки белой сирени стояли посреди стола в стакане. Когда я пришла, мама принялась нарезать пирог с ревенем. И когда только она все успела!
— Гляди-ка! — изумилась мама, прочтя газету. — Твой стих напечатан, как настоящий! Из тебя еще может выйти толк. Если не трудно, сходи в лесок, принеси несколько березовых веток — чтобы в комнате хорошо пахло. Может быть, к нам сегодня кто-то зайдет в гости!
— Гости?
— Что же ты так огорчилась? Не бойся, ни Волли, ни Меэта не придут, и вообще такого сорта гостей не будет. И может, вообще никто не придет — посидим вдвоем, только и всего!
Когда я в лесу уже связывала в букет березовые ветки, закуковала кукушка. Я подумала, что, если она прокукует четное число раз — к нам придет хороший гость, если нечетное — плохой! Эта кукушка накуковала мне сто сорок один! Итак — плохой гость. Но кукушка, кажется, догадалась, чего я ждала от нее, и прокуковала еще три раза.
— Ах, не дури мне голову! — сказала я кукушке.
Но у нас дома, за столом напротив мамы сидел большой плотный мужчина в белой рубашке.
— А вот и моя Тийна, — представила меня мама. — А это дядя Эльмар — он-то и выиграл у меня в шашки.
— Здравствуй, Тийна, — сказал этот дядя Эльмар. — Да ты уже совсем большая девочка. Пожалуй, я принес тебе не совсем то, что следовало бы.
— Дай же наконец дяде руку, — поучала меня мама, но я уставилась на «не совсем то, что следовало бы», завернутое в белую бумагу и перевязанное крест-накрест красной лентой. Это было довольно большое «не то». Мама помогла мне распаковать подарок. Это был пушистый заяц в клетчатых штанах. Красивый заяц!
— Ну, Тийна, что скажешь?
— Спасибо!
— В магазине мне объяснили, что этот заяц имеет практическое назначение. Видишь, у него на штанах большой карман, куда можно класть утром свою пижаму. Или ночную рубашку, или что там у тебя.
«Да! Этому чужому дяденьке не следует знать, что у меня нет ни ночной рубашки, ни пижамы».
— Ой, действительно практичный подарок! — торопливо сказала мама. — И гляди-ка, у него на ухе петля, так что можешь повесить его над своей кроватью. Садись к столу и возьми себе пирога. Хочешь чаю или лимонаду?
Я, естественно, ответила, что лимонаду, только сначала поставлю ветки в банку с водой. Но неожиданный подарок и мамина странная взволнованность настолько огорошили меня, что, идя через комнату, я споткнулась о половик и растянулась на полу. Банка разлетелась на осколки, вода разлилась, березовые ветки рассыпались.
И в тот же миг раздался стук в дверь.
— Какая же ты неуклюжая, — сказала мама, но совсем не злым тоном.
Однако у меня на глазах выступили слезы. Сама не знаю почему.
— Войдите! — крикнула мама.
Дверь скрипнула, и вошла… Малле Хейнсаар.
— Здравствуйте и приятного аппетита! — сказала Малле Хейнсаар. — Тийна, что ты делаешь на полу?
— Я упала, — пробормотала я себе под нос и встала, чтобы сходить за половой тряпкой, совком и щеткой.
— Неудивительно, — сказала заведующая библиотекой.
— Присаживайтесь с нами, — предложила мама.
— Спасибо, но я пришла сюда не на вечеринку, — сказала Малле Хейнсаар как-то резко. — Я пришла по делу.
— Садитесь все-таки, а то, как говорится, наш ребенок не сможет уснуть! — пошутила мама.
— Ребенок не заснет? Тийна, что ли? — изумилась заведующая библиотекой.
Она села на табурет и стала осматривать комнату, нет ли здесь еще какого ребенка, который может не заснуть. Встретившись с моим испуганным взглядом, она улыбнулась:
— Тийна… По сути дела из-за Тийны я и пришла.
— Она сделала что-нибудь плохое? — испугалась мама и глянула на дядю Эльмара. — Дома она ведет себя хорошо, хорошая девочка.
— Да, Тийна хорошая девочка. — Малле Хейнсаар кивнула.
— В табеле у нее только четверки и пятерки! — добавила мама.
— Да, в школе ее хвалили.
Дядя Эльмар кашлянул и сказал:
— Словом, примерный ребенок!
Я стояла, глядя в пол, и не решалась поднять глаза. Я знала, о чем хотела поговорить Малле Хейнсаар, и надеялась, что она этого делать не станет.
— Попробуйте нашего пирога, — предложила мама. — Он, правда, получился не наилучшим образом, это ведь всегда так, если хочешь приготовить что-нибудь особенно вкусное, оно или подгорит, или окажется сыровато, или…
— Да, так получается, — согласилась Малле Хейнсаар. — Но ваш пирог очень вкусный… Как я уже сказала, пришла из-за Тийны. Мне… мне очень жаль, что вы не отпускаете ее ко мне.
— Что? — мама изумленно расширила глаза.
— Может, еще передумаете?
— Да тут не о чем думать, пусть девочка читает сколько угодно. Я этого ей не запрещаю, но и не приказываю читать, — объяснила мама.
«Хоть бы что-нибудь случилось! — мысленно молила я. — Пусть обвалится потолок или сломается ножка стола…» Но, естественно, ничего такого не случилось.
— Речь не о библиотеке, — тон Малле Хейнсаар стал увереннее, — а о переселении Тийны к нам. Мой муж полностью в курсе дела и согласен удочерить Тийну.
— Ваш муж? Почему он должен удочерять Тийну? — изумилась мама.
— Разве Тийна ничего вам не сказала? Но почему же, Тийна? — прозвучал вопрос, которого я боялась и ждала. — Отвечай, Тийна!
— Я не… осмелилась!
Этот ответ был не совсем точным, следовало бы сказать, что не захотела.
— Конечно! — Малле Хейнсаар затрясла головой, — И как только я сразу не догадалась! Ребенок ведь так запуган, что ни о каких доверительных отношениях пока не может быть и речи! — Она повернулась к моей маме. — Я предложила Тийне новый дом — у нас. Возможно, сначала она, чтобы привыкнуть, будет находиться недолго…
