источник был далеко. Сейчас он ощутил это расстояние, как никогда раньше.
Шаг, еще шаг. И еще пара шатких шагов. Ноги подкосились, и Володя без сил повалился на снег. За городом, в отличие от слякотной столицы, уже лежали сугробы.
Лицо обожгло холодом, но бодрости не прибавилось. Он лежал на снегу, как побитая собака, и пытался собраться с силами. А сил не хватало.
– Надо идти, – сказал, кажется, вслух.
И попытался подняться, но только беспомощно трепыхнулся, как птица с перебитыми крыльями. За приступом слабости накатила тошнота. От осознания беспомощности зародилась паника.
Сбежал он. Прошел через две стены. Великий маг. А дальше что?
– Отдохнуть чуть-чуть, – на этот раз точно произнес вслух.
И услышав собственный голос, замолчал. Так и лежал молча в снегу, чувствуя, как промокают джинсы, а сырость пробирает до костей. Прошло не меньше получаса, прежде чем он нашел в себе силы подняться.
Теперь идти получалось легче. И хотя слабость до конца не отпустила, и болела голова, но, по крайней мере, больше не штормило. Джинсы промокли насквозь. Куртка чуть меньше, но теплее от этого не становилось. В ботинках хлюпало.
Неплохо было бы пробежаться, но на это сил пока не было. И даже мысль о том, что если его догонят, то он не сможет дать никакого отпора, благо магически тоже беспомощен, не подхлестывала.
Впереди замаячило шоссе. Володя чуть прибавил шагу, перемахнул через сточную канаву. Прыжок вышел неловким, нога соскользнула, и он зачерпнул воды и без того промокшим ботинком.
Чертыхаясь, начал карабкаться по откосу. Выбрался на обочину. Шоссе было самым обычным, если не считать высоченных заборов по обе стороны от него. Да еще видневшиеся неподалеку рекламные щиты были странными. Подсвеченные плакаты предлагали землю от пяти гектаров и недвижимость в каком-то забугорье.
Он попытался сообразить, в какой стороне Москва, но так и не смог. Потому решил положиться на другие чувства и пошел к источнику, который ощущал, как спаниель добычу.
Мороз начал въедаться в кости. Пальцы на ногах потихоньку теряли чувствительность. Зато слабость уходила, а в голове зашевелились какие-то мысли. Путь намечался явно неблизким, и самым разумным было поймать машину. Но денег на нее не имелось, а поднять руку с оттопыренным пальцем и попробовать прокатиться автостопом почему-то не позволяла гордость.
Гордость. Вот если обнаружат, что он сбежал, и поедут догонять, будет не до гордости. А обнаружат обязательно. Это лишь вопрос времени. Кроме того, чем дольше длится эта прогулка, тем вернее она закончится больницей. Сильно хилым Володя себя не считал, но прогулки в мокрых штанах по улице при минус трех могут свалить кого угодно.
Он уже почти решился поднять руку и поймать попутку, когда в кармане завибрировало, и послышались знакомые звуки «Тореадора». Номер не определился.
– Алло?
– Ты где? – отозвалась трубка. – Я зашел к тебе на работу, тебя нет и говорят, что больше не будет.
Понятно, Саныч заявился в его отсутствие и решил уволить за прогул. Впрочем, сейчас все это было Володе до лампочки.
– Ты где? – повторил голос отца.
– На дороге, – буркнул Володя.
– Какой дороге?
– Шоссе. Судя по рекламе и застройке – Рублевка.
– Какой километр?
– Не знаю.
– Как тебя туда занесло? – взревела трубка. – Что ты там делаешь?
– Иду в сторону Москвы, – огрызнулся Володя. – Если не замерзну по дороге, то к ночи буду дома.
Трубка помолчала. На том конце что-то судорожно соображали. Володя буквально чувствовал, как Ник скрипит мозгами.
– Иди, как идешь, – сказал наконец. – Я тебя подберу.
– Когда?
– Уже еду, – ответил Николай и дал отбой.
Отец нашел Володю через полчаса. Когда его в очередной раз осветило фарами, зашуршала шипами резина и рядом притормозил «Хендай Акцент», Володе было уже наплевать, отец его подберет, милиция или те, от кого он сбежал.
Ник потянулся через сиденье с водительского места, открыл Володе дверь. На нем не было ни шляпы, ни плаща. Только серенький вязаный свитерок.
– Садись.
Володя забрался внутрь. В салоне было жарко, но он успел промерзнуть настолько, что зубы и в тепле отбивали чечетку. «Хендай» степенно двинулся с места, съехал с обочины и, развернувшись, начал набирать скорость.
– Не знал, что ты водишь.
– Замерз?
– Д-да что ты, нет, конечно, – съязвил Володя, пытаясь совладать со сведенной от холода челюстью. – Тепло мне, Морозушко, тепло, батюшка.
Ник повернул ручку, врубая печку на полную. Какое-то время ехали молча. Володя не торопился чесать языком. Силы восстановились, но от холода, казалось, сводило все тело.
– Что произошло, не расскажешь? – нарушил тишину отец.
– Двое джинна напали на меня среди бела дня, погрузили в машину, вывезли за город и посадили под замок.
– Ты их раньше видел?
Володя покачал головой.
– А дальше?
– Что дальше? Посидел взаперти, надоело сидеть – ушел.
– И все?
– И все. А теперь ты расскажи.
Ник искоса поглядел на сына:
– Что рассказать?
– Почему они на меня напали.
– Ты меня об этом спрашиваешь?
– А кого? – фыркнул Володя. – Других магов я не знаю, твои братья из клана для меня – только имена и смутно знакомые лица. И «оранжевые» меня тоже не знают. С чего бы им на меня нападать?
– Может, они не маги.
– Один точно маг. Он меня каким-то хитрым заклинанием вырубил.
Ник замолчал и задумчиво вперился в дорогу. Володя не мешал, молча ждал, когда мыслительный процесс придет к логическому завершению.
Впереди замаячила МКАД. Ник пролетел под кольцом, поехал дальше. Только перед постом ГИБДД сбавил скорость.
– Ладно, – произнес наконец. – У меня есть мысли на эту тему, но это долгий разговор. Поговорим завтра.
– Нет, – отрезал Володя, чувствуя в себе силу, которой не было раньше. – Поговорим сегодня.
Отец помялся, посмотрел на него, выдавил:
– Ты промок. Тебе надо домой, а завтра...
– Я промок! – взорвался вдруг Володя. – А еще меня похитили. А еще я сбежал. А еще я потерял фотоаппарат и, судя по всему, работу. И я имею право как минимум знать, в честь чего я все это теряю. Сегодня. Сейчас!
Он замолчал, поняв, что кричит уже во всю глотку. Затравленно посмотрел на Николая. Тот поспешно
