египетскую пирамиду и направляющуюся к ней погребальную процессию, после чего понял, что хозяин украсил жилище изображениями разных видов захоронения.
Похоже, он считал себя специалистом не только по слаш и черной сфере, а и по смерти вообще.
– Присаживайтесь, – сказал Нежданов и извлек откуда-то из-за стола два стула. Сам опустился в глубокое продавленное кресло, покрытое пыльной шкурой леопарда. – И рассказывайте. Ваш старший… э… Ярослав, кратко ввел меня в курс дела, но хотелось бы услышать подробности.
И он сверкнул плотоядной улыбкой из недр черной бороды.
– Началось все примерно с Нового года, – начал Аристарх Сергеевич, а Олег на мгновение включил магическое зрение, дабы определить, чего стоит специалист по слаш как колдун.
Хозяин квартиры не прятался, не закрывался от гостей. Аура, или иначе тело Силы Нежданова, была яркой, большой, но очень странной – как бы составленной из двух разновеликих частей: непомерно раздутой правой и жалкой, какой-то истощенной левой. Олег никогда ранее такого не видел и совершенно не представлял, что это означает.
Отставной капитан тем временем передал хозяину квартиры папку из черного пластика, и тот принялся перебирать спрятанные в ней фотографии и листы бумаги с записями.
– Чудесно, замечательно, – ворковал Нежданов с интонациями гурмана, дорвавшегося до редкостного блюда.
Олег разглядел, что на одной из фотографий запечатлен рухнувший надгробный памятник, а рядом с ним обгорелый искореженный труп, и у него мороз пошел по коже – не столько от увиденного, сколько от этих самых интонаций.
Они имели дело с законченным, полным безумцем.
Хотя какой нормальный будет заниматься черной сферой и ее жуткими уроженцами?
– Ну, вот и все, что мы знаем о ситуации, – сказал Аристарх Сергеевич в завершение.
– Этого вполне достаточно! – Глаза Нежданова гордо сверкнули, он залез в карман халата, вытащил оттуда зажигалку и пачку сигарет. – Картина представляется мне довольно ясной, – щелчок, язычок огня, и струйка сигаретного дыма поползла к желтому потолку. – Ведь вы, коллеги, знаете, что существа из черной сферы живут по сравнению с нами очень долго.
– Знаем, как же, – буркнул Олег.
О слаш, пришедших на Землю двенадцать тысяч лет назад вместе с остальными, известно было удивительно мало. Достоверными являлись сведения о том, что они почти поголовно обладают способностями к магии, имеют предрасположенность к некромантии, что их очень трудно убить. Причиной скудости знаний могло быть то, что «черные» отличались крайней необщительностью и даже от сородичей предпочитали держаться подальше. А представители других сфер чувствовали себя рядом с ними, мягко говоря, неуютно.
– Очень хорошо, – иронии Нежданов не заметил или сделал вид, что не заметил. – Но они, как и все живые существа, смертны и, следовательно, должны как-то продолжать свой род, должны размножаться. Размножение происходит волнами внутри каждой замкнутой популяции, причем одна волна отстоит от другой не менее чем на пятьдесят-сто лет.
– Удобно, – заметил Аристарх Сергеевич. – Сто лет не думаешь об отпрысках, а потом – трах-бабах…
– Вот именно – трах-бабах. – Нежданов затянулся в последний раз и раздавил окурок в пепельнице. – Слаш – гермафродиты, поэтому сородичи им для размножения не нужны. Но непонятно зачем и почему они внутри популяции начинают производить потомство почти одновременно. В этот период «черные» теряют возможность контролировать себя и свои магические способности в том числе, иногда частично, иногда полностью. Другими словами, их охватывает безумие.
– Вот в чем дело… – прошептал Олег, думая, что многое встает на место.
– Но это еще не все. – Нежданов покачал головой и посмотрел на гостей покровительственно. – У слаш имеется несколько способов вынашивания потомства, и один из них связан с использованием живых и разумных носителей, представителей других сфер, в том числе – и людей.
В данном случае, по всем признакам, слаш вашего города принялись активно размножаться, причем как раз тем способом, что я описал. Отсюда и их безумие, и буйства на кладбищах, и эпидемия «гриппа», которая на самом деле к гриппу не имеет никакого отношения. Попавший в тело человека эмбрион начинает развиваться, одновременно истощая своего «хозяина» и физически, и энергетически. Через довольно непродолжительное время тот погибает, и на свет из трупа появляется молодой слаш. Рождение фактически происходит в могиле, в смраде и тьме, – хозяин квартиры смаковал подробности, обсасывая их, точно куриные косточки, – и новорожденному предстоит самостоятельно выбраться на поверхность, пробить себе дорогу через дерево и землю…
– Так что, все тысячи заболевших носят в себе зародыш «черного»? – недоверчиво спросил Олег. – Но этого не может быть. Не могли слаш за столь короткий срок, – его передернуло, – осеменить такую прорву народа. И что произойдет, когда они все родятся? «Черных» в Нижнем сейчас всего несколько десятков, а теперь станет в сто раз больше? И как они уживутся?
– Вопросы справедливые, – признал Нежданов. – На первый взгляд все выглядит противоестественно, но только на первый. Слаш – как рыбы или лягушки, они должны рассеивать тысячи икринок, чтобы из них получились десятки отпрысков. Бoльшая часть зародышей гибнет в теле носителей, отравляя их и часто убивая, но без всякого толка.
Кроме того, сами эмбрионы способны к размножению, а точнее – к делению, словно амебы. И передача их от человека к человеку может происходить, скажем, при поцелуе или ином тесном телесном контакте.
Олег представил, как может выглядеть этот процесс, и ему стало противно. Аристарх Сергеевич покачал головой и выразительно откашлялся.
– Но даже это не объясняет того, что происходит в Нижнем, – хозяин квартиры дернул себя за бороду. – Масштабы и длительность волны размножения в вашем городе превосходят разумные пределы, и чем это вызвано, я не знаю. Если бы вы смогли поймать и привести ко мне охваченного лихорадкой размножения «черного», – глаза его загорелись алчным блеском, – то я бы выяснил все.
Олег подумал, что где-нибудь в ящике стола или в шкафу у этого толстяка наверняка хранится набор скальпелей, пил и прочих штуковин, которыми пользуются вивисекторы и патологоанатомы, и что слаш, угодившему в руки Нежданова, не поможет вся их хваленая живучесть.
– Привезти… – протянул Аристарх Сергеевич. – Боюсь, что это крайне сложно.
– Ну, так и проблема перед вами стоит непростая, – развел руками Нежданов. – Или я не прав?
Тут он угодил в точку: или «Золотая роза» разберется в том, что творится в Нижнем, или вынуждена будет отвечать за бродящих по городу мертвецов.
– В общем, правы, – сказал Аристарх Сергеевич. – Мы постараемся сделать все возможное, но обещать я, сами понимаете, ничего не могу. Поймать слаш непросто, а довезти до Москвы – еще сложнее. Хотелось бы узнать, нет ли каких способов прекратить волну размножения.
– Мне такие неизвестны, и сомневаюсь, что они вообще существуют. Как можно остановить идущего на нерест лосося или начавших вить гнезда птиц? Этот процесс закончится только сам собой, и никак иначе. Пока у меня нет конкретного объекта для изучения – разговаривать нам больше не о чем, – тут толстяк кивнул, умильно сложил губы трубочкой и протянул раскрытую ладонь.
Намек выглядел более чем понятно.
– Сколько? – спросил Аристарх Сергеевич.
– За простую консультацию ставка стандартная: тысяча. – Специалист по слаш недешево ценил свои услуги.
Отставной капитан кивнул и полез в карман брюк. Вытащил перетянутую резинкой пачку стодолларовых купюр, и принялся одну за другой отсчитывать бледно-зеленые бумажки.
– Держите, – сказал он. – Спасибо за помощь. Пошли, Олег.
Покинув комнату с картинами на стенах и пианино в углу, Олег испытал настоящее облегчение, а когда они вышли на лестничную площадку и лязгнула закрывшаяся дверь, не удержался – радостно вздохнул.
– Неприятный тип, – пробормотал он. – Не соврал ни разу, даже не попытался, но толку от него оказалось не так много.
