распоряжении средства позволили заметить контур, след тонкого, эфемерного заклинания, что проявило себя там, где погиб источник. След, к сожалению, оказался слишком нечетким, чтобы его можно было изучить на месте, без предварительной фиксации.
– Это уже кое-что, – одобрительно проговорил Иван, когда «бесцветный» замолк. – С этим можно работать, хотя и не сразу. Немедленно отправлю пару своих на место, чтобы они занялись этим делом. А сейчас – перерыв на ланч, а то скоро мы от голода друг другу глотки перегрызем.
Олег глянул на наручные часы и с удивлением обнаружил, что время подходит к трем.
– Пойдем поедим, – сказал Антон Григорьевич, выбираясь из кресла.
Выйдя из зала в вестибюль, Олег не сразу понял, что произошло, – возникло ощущение, что выбрался из смрадного, душного помещения на свежий воздух. А затем осознал, что сгинуло одолевавшее его беспричинное раздражение, исчезло давление царившей вокруг фальши.
Впервые за несколько часов смог вздохнуть полной грудью.
Ланч маги «Союза семи» организовали в буфете, маленьком и довольно обшарпанном, – стащили столы к одной из стен, расставили тарелки с бутербродами, нарезанными фруктами, пластиковые стаканчики, бутылки с минералкой, а в углу разместили два кофейных аппарата.
– Кто не успел, тот опоздал, – заметил Олег, увидев, что к аппаратам выстроилась очередь.
Есть, честно говоря, не особенно хотелось, желание позвонить Лене было куда более сильным. Но доминировало другое, и поэтому Турнов, развернувшись, отправился на поиски туалета.
Обнаружил его довольно быстро и едва пристроился у писсуара, как дверь за спиной негромко скрипнула.
– О, какая неожиданная встреча, – произнес мягкий голос, и Олег узнал Наблюдателя из ордена Белых Вихрей, того самого, что первым обратил внимание на клубные значки.
– Чего же в ней неожиданного?
– Довольно много, – «бесцветный» встал к соседнему писсуару, и оглашавшее туалет журчание стало вдвое громче. – Но боюсь, что здесь нам не удастся как следует поговорить.
– А нам нужно поговорить? – нахмурился Олег.
Он не мог понять, что нужно собеседнику, и это несколько раздражало, хотя чутье на опасность, выработанное еще в Афгане и не раз выручавшее, сейчас молчало.
– Думаю, что да, – лишенные зрачков глаза Наблюдателя смотрели серьезно. – Это будет небесполезно для достопочтенного Рыцаря, учитывая, какие вопросы мы будем обсуждать: сегодняшний инцидент, дискуссию, которой кто-то мешает изо всех сил, память Дмитрия…
– Какого Дмитрия? – автоматически спросил Турнов, хотя прекрасно понял, о ком идет речь: о «бесцветном»-ренегате, пошедшем против своего ордена ради того, чтобы спасти Нижний от масштабной катастрофы, и принесшем себя в жертву, дабы сработал кровавый сложный ритуал.
Тогда, два с половиной года назад, Рыцарю «Золотой розы» довелось сражаться рука об руку с Наблюдателем из Желтого Ока, но он никогда не думал, что об этом известно в других орденах.
– Хорошо, – сказал Олег, глядя в серое равнодушное лицо собеседника. – Где и когда?
– Вот тут адрес, – «бесцветный» протянул сложенный вдвое лист из блокнота. – Сегодня в девять вечера. Надеюсь, что к этому времени наше бессмысленное толковище все же закончится.
– Договорились, – Олег взял листок и, не разворачивая, сунул в карман.
– Да, и еще… – Наблюдатель улыбнулся, показав мелкие желтые зубы. – О факте этого разговора и предстоящей встрече достопочтенному Рыцарю лучше никому не говорить. По крайней мере до тех пор, пока беседа не состоится. Разглашение секрета будет означать проблемы, в первую очередь для меня, а необходимости в страховке со стороны «Золотой розы» нет. Я не собираюсь устраивать ловушек и тем более привлекать к этому делу орден.
Что самое странное, «бесцветный» говорил правду.
– Ладно, я буду молчать, – пообещал Турнов.
Наблюдатель кивнул и, застегнув ширинку, отправился к умывальнику.
Глава 3
Лето – мертвый сезон для специализирующегося на сенсациях журналиста.
Сергей Жарков, ведущий репортер газеты «Нижегородский городовой», знал это отлично, поскольку занимался своим делом не первый год, и занимался, это признавали даже враги, успешно.
А врагов у Сергея в силу специфики его работы было предостаточно.
Сам Жарков идентифицировал себя как «честного журналиста», но со стороны его чаще всего оценивали как «беспринципную пронырливую сволочь». Его знали везде и всюду, и везде и всюду скрипели зубами, мечтая, чтобы этот засранец поскользнулся где-нибудь и свернул себе шею.
Лично же марать руки никто не хотел, понимая, что в случае неудачи станет фигурантом статей в «Нижегородском городовом», и тогда – прощай, репутация, здравствуй, дурная слава.
Весной Сергей в очередной раз отличился – раскопал историю с хищениями в Пенсионном фонде, раздул ее так, что результатом стали три уголовных дела, самоубийство и два инфаркта. За серию статей он получил солидный гонорар, и в середине июня с легким сердцем отправился в отпуск, выбрав для отдыха далекую теплую страну под названием Таиланд.
В июле Жарков вернулся и взялся за перо, но писать было особенно не о чем – информаторы молчали, ничего не происходило, оставшиеся в раскаленном городе люди двигались точно сонные мухи и на явившегося к ним журналиста реагировали разве что ленивым взмахом руки.
Он выдавливал из себя какие-то дежурные материалы, не сулившие ни славы ни денег, а в свободное время, коего совершенно неожиданно оказалось предостаточно, занимался тем, что он сам называл «мое профессиональное хобби».
Неудач в творческой карьере у Сергея долгое время не было.
Но в двухтысячном году дела сложились так, что он узнал о фирме «Аргос» и о ее фактическом владельце, Ярославе Шишкине, а затем и вовсе раскопал факты совершенно невероятные – в Нижнем Новгороде действует тайная организация, именующая себя «Золотая роза», во главе которой и стоит Шишкин.
При попытке сделать газетный материал на данную тему Жаркова быстро и очень жестко поставили на место, дали понять, что к «Золотой розе» ему лучше не лезть. Тогда Сергей для вида отступился, но затаил обиду и вновь начал собирать информацию – понемногу, очень аккуратно, через третьи руки, чтобы ни в коем случае не привлечь внимания тайного общества.
К настоящему моменту в папке «ЗР», спрятанной за отдельным паролем вовсе не в разделе «Мои документы», хранилось несколько файлов с красноречивыми названиями: «Персоналии», «Финансы», «Факты» и так далее, но Жарков понимал, что этого мало. Информационный удар по врагу должен быть мгновенным и смертоносным, чтобы у Шишкина и его подельников не осталось возможности ответить.
Большую часть времени в июле и августе Сергей занимался как раз «Золотой розой», и хотя ничего принципиально нового не нарыл, поработал довольно плодотворно.
Во второй половине последнего летнего месяца Нижний принялся оживать, и работы стало больше. Жарков написал статью об автозаправочной мафии и поздравил себя с первыми хорошими деньгами в новом рабочем сезоне, затем в очередной раз подставился губернатор…
Двадцать седьмое августа Сергей планировал провести дома, работая над материалом, условно озаглавленным «Нужна ли нам такая власть?». Дело шло неплохо, клавиши равномерно пощелкивали под пальцами, к часу дня был готов «каркас» текста и большой кусок для концовки.
Но тут ожил молчавший с вечера сотовый.
– Ничего себе номер, – досадливо пробормотал Жарков, глядя на экран, где высветилось слово «Темный».
Под этой кличкой в телефонном справочнике проходил информатор, звонивший крайне редко, всегда по собственному почину, и дававший сведения уникальные, совершенно бесценные. Кто он такой – Сергей не знал, несмотря на много лет общения, а единственная попытка выяснить, с кем он имеет дело, закончилась для него плачевно.
«И ведь придется взять, – репортер протянул руку к телефону. – Не отвертишься».
Темный никогда не звонил просто так, а еще он обладал необычайной интуицией – всегда знал, где находится и чем занимается собеседник. Жаркову порой начинало казаться, что он имеет дело со
