случалось гораздо чаще.
– Короче, Насть, дело такое. – Смяв пустую сигаретную пачку, Вадик рассмотрел на просвет одну из купюр, что я забрала из дома. – Типографию Леха твой организовал под руководством покойной Кати.
– Валюту печатали?
– Изо всех сил и в больших объемах. – Вадик изобразил руками «большие объемы». – А для этого много чего надо. Полиграфия высшего качества, платы купюр, особая бумага, фольга, нитки, специальные краски, оборудование. Доставить все в одно место, наладить процесс и не засветиться… это высокий класс, это дорогого стоит.
– А сбыт?
– Сбыт такого уровня фальшивок трудности не представляет. Они, по сути, не фальшивые. Эти деньги в любом банке менять можно – от настоящих отличит только экспертиза.
– Это я уже слышала. Тогда в чем же их фальшивость, зачем их так страстно пытаются уничтожить?
– Насть, ты вроде бы девочка с высшим образованием, должна знать, – с сожалением посмотрел на меня Вадик. – Государство выпускает определенное количество денежной массы, в соответствии со своими ресурсами и валовым национальным доходом. Если массу денег уменьшить – происходит дефицит наличных денег. Если денежную массу увеличивать, не обеспечивая напечатанные купюры ростом дохода страны, то получается чисто инфляция. Даже для Европы это опасно…
– Вадик, престань мне читать лекцию по азам экономики. – Я отодвинула переполненную пепельницу подальше от себя, на другой конец стола. – Ты мне объясни, почему наша милиция так переживает? Фальшивые доллары и евро не нашу экономику подрывают.
Вадим закурил следующую сигарету.
– У них договор с Интерполом. Но, думаю, менты тоже не самые последние идиоты, могут эти деньги оставить у себя на технические средства для нормальной работы.
Я вздохнула:
– Скорее бы уж эту типографию нашли и отстали бы от меня.
– А у меня, Настька, мечта, – по-свойски признался Вадик. – Имел бы я такую типографию в тихом месте, печатал бы потихоньку денежки и особо не вылезал, жизнью бы наслаждался.
Вадим мечтательно смотрел в потолок. Чисто ребенок, честное слово.
В коридоре затопал Виталик, пытаясь войти в дверь вместе с четырьмя пакетами продуктов, купленных на мои деньги. Я откинулась на спинку дивана, вытянула ноги.
– Пока ты еще не совсем озверел, хотя бы покорми меня, милый Вадим, – голосом утонченной аристократки приказала я.
Послушался.
Поужинали в тишине. Мужчины ели молча, старались особо не чавкать. Несколько раз звонил телефон, и Вадим уходил в ванную разговаривать. Вскоре он уехал, и я осталась с Виталиком и Серым – второго, оказывается, звали Серый.
Без Вадима стало спокойнее. На ужин мы наварили два килограмма креветок и ели их под хорошее пиво, разговаривая обо всем на свете. Ребята оказались неплохими и даже знали приличные анекдоты.
После ужина я попросила выдать мне любую книгу, которая могла находиться в этой квартире, начала читать и уснула.
В десять утра во входную дверь принялись звонить и даже треснули пару раз кулаком:
– Васька, гад похмельный, открывай, мы видели, у тебя вечером свет горел! Ты нам подъезд не позорь, зассанец подзаборный!
Серый приподнялся с матраса на полу и посмотрел почему-то на меня.
– Кто такой Васька? – спросила я.
Из спальни сонный голос Виталика пояснил, что Васька – это тот алкоголик, который сдал ребятам квартиру. Серый выслушал информацию и тут же откинулся обратно на матрас, досыпать.
Но сильно недовольная подъездная общественность продолжала биться в запертую дверь.
Серый босиком дотопал до входной двери, посмотрел в глазок, вернулся, потирая нога об ногу. Виталик, выскочивший из кровати в одних трусах, ждал его, стоя возле меня:
– Ну?
– Там вот такая бабища, рядом с нею немного поменьше, и обе стучат ногами и руками, боюсь, дверь сломают.
Через дверь слышался истеричный женский голос:
– Васька, открой! Нету нашего терпежа на твои безобразия! Не хочешь сейчас говорить, мы тебя в милицию сдадим. Нет! Мы тебе сюда милицию вызовем! Мы весь подъезд в свидетели возьмем!
Пока Виталик растерянно топтался, решая, что первым делом сделать, Серый набрал телефон, доложил Вадиму ситуацию. Получив указания начальства, он сам заорал в дверь:
– Кончай базар, женщины! Сейчас открою, только штаны надену.
Открыв дверь, Серый запустил в квартиру двух теток гренадерского телосложения. Тетка поменьше рассмотрела его со вниманием и сообщила другой:
– Не Васька.
– Ежу понятно, что не он, – заявила та, что побольше и, оттерев подругу, выдвинулась на середину. – Где наш местный гад?
Серый натягивал свитер, на теток не смотрел.
– Чего надо? Говорите быстрее. Хозяина нет, уехал на время к сожительнице своей.
Очень большая тетка повернулась к просто большой и запричитала:
– Это что же, а? Мы морим. Мы постоянно морим, а им плевать? Как жить? Где гигиена? Ты посмотри, Анька, в какой вертеп они тут все превратили! Полы не помыты, на столе бедлам, блядь какая-то в кровати прячется. Срам!
Виталик, одетый и даже причесанный, вышел из второй комнаты и попытался утихомирить теток:
– Ну хватит. Мы в своей квартире что хотим, то и делаем.
– В своей квартире? У тебе прописка есть? Покаж прописку, собутыльник! Да у нас дом всегда был высокой культуры быта. А теперь по нему из Васькиной квартиры вся гадость расползается!
– Кто расползается? – тихо переспросил Серый.
– Гадость, – менее громко ответила тетка-гренадер, но тут же опять набрала обороты: – Мы плевательницы на этажах поставили, домофон. Мы морим, морим, а они ползут. Отсюда ползут.
– Кто ползет? – совсем интимно поинтересовался Серый.
Он был выше на голову даже этой необъятной бабищи. Женщина сделала шаг в сторону:
– Ты чего? Это че за тон у тя? Мы про тараканов. Мы их морим, морим, а Васька относится к нашей инициативе наплевательски. Тараканы везде дохнут, а в его халупе у них реанимация. Они тут отсидятся, а потом опять по подъездам расползаются. У нас двадцать лет дом высокой культуры быта! У нас знамя в Красном уголке ЖЭКа семь лет висело!
– А где оно теперь висит? – заинтересовался Виталик.
– Дома у меня, – гаркнула вторая тетка, прислонившаяся к стеночке и внимательно оглядывавшая квартиру. – Так будем порошок брать или опять проигнорируем общественное начинание?
Огромная баба пошуровала в карманах пальто, похожего на трехместную палатку, и выкинула на стол два пакета с серым порошком. Пакеты шлепнулись на очистки креветок, и те зашелестели.
– По двадцать семь рублей. Цените, мы оптом брали, так бы по тридцатке выкладывать пришлось.
Серый и Виталик рассматривали два невзрачных пакета с мелким неудобочитаемым текстом, но крупными тараканами и блохами на вложенной бумажке-инструкции.
– Вчитываться в инструкцию потом будете. Деньги давайте.
Серый вытащил сто рублей. Тетка отсчитала ему сдачу:
– Сегодня же посыпьте. Приду – проверю. Здесь же главное – синхронность. А то весь подъезд три дня как посыпался, а у вас – полная тишина и рассадник.
Серый подхватил тетку за локоть и вывел за порог, приговаривая:
– Да. Конечно. Сделаем. Посыпем. Проконтролируем.
