это.
— Ну, и вы?.. — спросила Бекки.
— А я иду после свидания с людьми «босса». Они рвут и мечут, они вне себя из-за моего выступления на конгрессе и требуют, чтобы я стал их агентом!
— А что вы должны для них сделать? — спросила Бекки.
— Этого они не сказали, так как требовали письменного обязательства, а я отказался подписать.
— Вы мужественный человек, мистер Джонсон! — И Бекки горячо пожала ему руку.
— Моим девочкам одной — восемнадцать, другой — шестнадцать, и сыну двенадцать лет, — сказал Джонсон и вдруг быстро закрыл ладонями лицо.
Франк, уже несколько раз бросавший на Бекки вопросительные взгляды, на этот раз протянул руку за письмом и телеграммами.
Джонсон молча плакал, закрыв лицо левой рукой; правой он достал платок, высморкался, а затем вытер глаза.
— Я жалею, — сказал он, — что у меня уже нет молодых сил и вряд ли я смогу отомстить так, как хотел бы. Но я не сдамся! Многие сочувствуют делу мира, но хотят остаться в стороне, предоставляя действовать другим. Так вот я — этот «другой». Я с детства был воспитан так, чтобы ставить выше всех личных мотивов чувство долга… О, как я ненавижу этих наглецов без стыда и совести!
— Может быть, удастся спасти вашу семью, — вдруг тихо сказал Франк.
— Что вы сказали? Спасти мою семью? Это сказали вы?
— Я простой шофер, — сказал Франк, — но борцы за справедливость есть везде. Мы попробуем…
— Если это шутка…
— Я не шучу такими вещами, — отозвался Франк, и его тон отнюдь не был тоном услужливого шофера.
— Бекки, вы однажды спасли меня, и если удастся спасти семью, я не знаю, что я сделаю для вас!
— Вы спасете моего отца! — отозвалась Бекки. — Он тоже в лапах гангстеров, но повыше рангом. Его удалось провести, сыграв на любви к науке и прогрессу. — Тут Бекки всхлипнула, но пересилила себя и крикнула Франку: Везите нас домой!
— Я отвезу профессора в аптеку, — возразил Франк.
Так и сделали.
— На днях, мистер Джонсон, я дам вам знать, — обещал Франк.
Настойчивость, с которой Джим уговаривал вечером Бекки пойти потанцевать в Луна-парк, и обидела и раздосадовала Бекки. Она весь день томилась, ожидая Джима, как вестника, вершителя судьбы, борца за справедливость, а тут, видите ли, Джиму захотелось потанцевать! Тоже, нашел время! Это и пошло и глупо с его стороны. Все это Бекки резко и прямо высказала Джиму и сразу успокоилась. Уж такая была у нее натура. И хотя Джим и выслушал ее отповедь без улыбки, он все же настоял на своем.
— Вы что же, хотите до утра танцевать «буги-вуги» или будете удивлять меня «бурлеском» или вашей точностью попадания атомной бомбой в тире? — не унималась Бекки в автомобиле по дороге в Луна- парк.
Джим, видимо, хотел переменить тему разговора.
— Вы видите этих голодных? — спросил Джим, показывая на угрюмых, унылых людей, сновавших по улице или сидевших на скамеечках в сквере. — Как вы думаете, сколько безработных в Америке?
— Сейчас, — отозвалась Бекки, — восемь миллионов, а с фермерами без земли их будет почти двадцать пять миллионов. Неплохая армия для хороших агитаторов! — добавила она, краешком глаза наблюдая за Джимом.
Ей хотелось раз и навсегда поставить Джима на место. Ей надоел его нравоучительный тон, будто она ничего не смыслящий ребенок!
— Ого! — воскликнул Джим, поворачивая к ней голову. — Не ожидал! (Бекки быстро перехватила руль и выправила ход машины.) — Спасибо!
— Вы никогда меня не принимали всерьез. Все шуточки.
В Луна-парке Джим остановился возле одной из занятых скамеек близ кафетерия. Он предложил Бекки постоять в ожидании, пока освободится место.
— Но ведь на других скамейках есть места, — возразила Бекки. — И потом, вы же шли танцевать.
— Подождем, — решительно заявил Джим и начал рассказывать что-то смешное.
Но Бекки почти не слушала Джима. Его голос заглушал джаз-банд. Бекки смотрела на пеструю, беспокойную толпу посетителей, сновавшую по дорожке, и злилась на себя за то, что согласилась идти сюда.
— Ну, вот и все! — вдруг громко сказал Джим, оборвав свой рассказ на половине. — Итак, Бекки, вы едете!
— То есть, как еду? — не сразу поняла Бекки.
— Ну, в Индонезию, со мной, — пояснил Джим.
— Почему это так, вдруг?
Джим засмеялся и спросил:
— Без обид?
— Без обид, — обещала Бекки.
— Вы подходите. Я вас показывал кое-кому.
— Значит, танцы в Луна-парке… — начала Бекки.
— Отложим, — подхватил Джим. — Мы стоим на условленном месте. Есть такой летчик Эрл. Он должен облетывать новый самолет-амфибию и для этого отправляется в дальний рейс. Он обещал захватить меня с собой. А насчет вас у него были сомнения, можно ли вам доверять.
— Разве это секретный рейс?
— Дело в том, что Эрл, залетая в Индонезию, несколько изменяет свой официальный маршрут. А делает он это, чтобы завезти медикаменты, купленные на пожертвования людей доброй воли, индонезийцам, пострадавшим во время бомбежек. Такие действия, мягко выражаясь, не поощряются.
— И сейчас судьба моей поездки решилась?
— Мы условились так: если Эрл согласится, он приедет сюда и встретит нас возле этой скамейки.
— Где же Эрл? Вы чудный, Джим, но где же Эрл? — спрашивала Бекки, с любопытством оглядываясь.
— Потом! — резко остановил ее Джим и поспешно увлек девушку в комнату кривых зеркал, а затем на аллею, заполненную гуляющими.
— К моей машине мы не пойдем, — предупредил Джим. — И вы домой тоже не вернетесь.
— А вещи? Я должна переодеться.
— Франку дадут знать, и он позаботится. Отныне вы, Бекки, должны оставить свои капризы и быть дисциплинированной. Или вы будете выполнять все то, что я скажу, или…
— Согласна! Что дальше?
Джим взял девушку под руку и шел, весело болтая и разглядывая публику. В разговоре он вставлял фразы о том, что интересовало Бекки.
— Мы условились так, — сказал Джим, — если летчик Эрл согласится взять вас, он сегодня придет сюда. Он пришел. Сейчас вы поговорите с ним.
«Началось!» — подумала Бекки взволнованно.
Возле качелей в виде самолета Джим познакомил Бекки с Эрлом. Это был рослый, худощавый, пожилой мужчина с лицом темным, будто вылитым из бронзы. Бекки увидела его орлиный нос, тонкие губы, живые, быстрые серые глаза, очень точные движения, а главное, в нем чувствовалась огромная скрытая сила.
— Рад вас видеть, мисс Бекки Стронг, — сказал этот человек густым, грудным голосом и так крепко
