нужно догонять!
– В этом пузыре ты катер не догонишь!
– Я разденусь, сэр!
– Ты с ума сошел! Майкл, вода как лед, ты не проплывешь и ста метров!
– Сэр, я русский. Русские иногда купаются даже зимой!
– Ну и что, что ты русский! – заорал Бизон. – Ветер быстрее!
– У меня есть Бог, сэр! К тому же – какая разница, если я не поплыву, то умру чуть позже вместе с вами!
Этот аргумент заставил Бизона задуматься. На его лице, похожем на высохший бурый апельсин, появилось мучительное сомнение. Он смотрел на Майкла хорошо спрятанными в мокрые брови глазами и думал.
– Ладно… Давай, сынок, и поверь, мы будем болеть за тебя в этом заплыве!
– Майкл, если доплывешь, не забудь вернуться за нами! – уныло вставил Палмер.
– Если доплыву, вернусь!
– Я знаю, Беловски, у тебя все получится!
– Сплюнь, Билли, через левое плечо!
– Почему именно через левое?
– Слева от нас всегда стоит дьявол, а справа – ангел.
– Тогда – вот тебе!
Билли громко сморкнулся и смачно сплюнул налево. В это время плоты подбросило на очередной волне, и Бизон, качнувшись, попал прямо под плевок…
– Уоррент-офицер Палмер! – даже не захрипел, а засипел он.
– Слушаю, сэр!
– Ты… ты… – Бизон судорожно подбирал наиболее соответствующие ситуации слова, но так ничего и не выбрав из всего своего словарного боезапаса, выдохнул: – Ты не попал в дьявола, болван!
– Простите, сэр! Огонь корректировал лейтенант Беловски!
– Ты всю жизнь теперь от меня слева стоять будешь, клизма с ушами!
Пока Бизон с Палмером разбирались с плевком, Беловски успел снять с себя все лишнее, закинуть за спину рюкзачок от запасного парашюта, который он освободил для пистолета, универсального ножа, веревки и, перекрестившись, прыгнул с плота.
– Беловски, возвращайся, не оставляй нас без твоего Бога! – успел крикнуть майор.
– Есть, сэр!
Его обожгла ледяная вода, но он знал, что с холодом в воде нужно бороться только активными движениями, так, чтобы ни одна группа мышц не оставалась незадействованной. Поэтому он мощными резкими гребками, активно работая ногами, пустился в погоню за катером. Он греб как заведенный, меняя стили, чтобы по очереди разогревать все мышцы. Но ледяная вода делала свое дело. Михаил чувствовал, как холод проникает все глубже и глубже в его мышцы, как наливается бесчувственностью его кожа, как деревенеют пальцы, и он понимал, что это значит… Если его организм охладится раньше, чем он догонит бот, то начнутся судороги. Хорошо, если первой сведет ногу, будет невыносимая боль, но, терпя, еще можно будет продолжать плыть. Если сведет руку, будет гораздо сложнее. А главное, потеряется скорость, и катер вообще невозможно будет догнать! Господи, спаси и сохрани! Помоги, Господи! Помоги еще раз, не оставь меня, Господи!
Он греб неистово, уже не переворачиваясь на спину и не меняя стиля. Греб классическим «кролем», работая руками с такой частотой, что сбивался с дыхательного ритма. На каждый взмах правой руки все его существо, барахтающееся посреди огромного, бурлящего ледяными струями океана, между бездной внизу и бездной наверху,
