– Да не прольется напрасно кровь Авраама, Исаака и Иакова!
Великий Каган тревожно ходил по берегу острова в устье Оки. Он вглядывался в дрожащую от испарений даль, туда, куда ушли корабли его посольства к русскому князю. С противоположного берега ветер приносил зловоние, которое сильно раздражало Кагана. Ему были бесконечно ненавистны эти места, эта жара и эта вонь. Варварская походная жизнь его утомляла, была ему чуждой.
Тяжело его бремя. Бремя великой ответственности за судьбу мира, своего народа и тоскливой от безнадежности, безрадостной борьбы с превосходящим противником, действующим по неприемлемым для хазар правилам. Но Бог Израиля велик! Он сокрушил стены Иерихонские, развел воды морские и свел потом над армией фараона. Что для него Фараон египетский, что для него Валтасар вавилонский? И чем лучше этих Басилевс византийский? Не оставит Господь народ свой, который вот уже тысячу лет из всех таких же ненавистных и вонючих дыр на земле стонет, глядя в чужое небо: Когда, когда же Ты вернешь нас в Землю обетованную, когда соберешь детей своих!
Но ты, Бог Израиля, Бог Авраама, Исаака и Иакова, Ты – Справедливость. Ты не злой и не добрый, Ты выше добра и зла. Ты – Закон. Ты – Награда и Возмездие, знаешь, как много пострадали дети Твои, какие потоки слез они пролили в пыль дорог, будучи оставленными Тобой на чужбине, как Иосиф братьями нечестивыми. Будучи отовсюду гонимыми, как Иов многострадальный. Будучи презираемыми презренными и обесчещенными нечестивыми. Взвесь на весах Своих, Господь Израиля, эти страдания и воздай нам за них цену полную, цену справедливую…
Он очень надеялся, что русы не посмеют напасть на него. Что они не успели за несколько недель собрать силы с огромного пространства от моря до моря. Что они не успели кликнуть своих братьев варягов, которые грабят города, монастыри и храмы по всему миру от берегов Англии и Франции, до Африки и Сицилии. Русы, зная о силе его армии, должны выйти к нему с дарами, как это делают все народы в таких случаях. Должны попытаться откупиться от него, отвести беду от своей земли. Бегущие в ужасе на Русь от Шамуиловых головорезов мордва, мурома, весь, мещера и прочие народы должны рассказать русам о страшной опасности, которая пришла к их границам. Русы должны понять, что Каган остановился, не вторгся в русскую землю из уважения и любви к ним. И он не будет брать огромную, непомерную дань, обрекая на голод сотни тысяч их семей. Он не варвар, который живет набегами. Он, справедливейший из владык, пришел с добром и во имя добра. Он вместо разорения предложит русам немыслимо обогатиться, одеть своих жен в парчу и порфир, украсить их самоцветами, накрыть свои убогие столы серебром, стеклом и золотом. Он даже не будет претендовать на долю в добыче, по своей милости и несказанной щедрости. Мир не видел подобных условий союзнического договора! Разве смогут русы отказаться от такой немыслимой удачи? Разве могут отвернуться от протянутой им руки? Нет, этого не могло быть, этого даже и предположить не мог Каган. Он был уверен в положительном исходе переговоров. Осталось только их начать! Но где же русы?
Он велел соорудить на высоком откосе правого берега вышку, с которой круглосуточно не спускали глаз с Волги и Оки дозорные. При первом же появлении какого-либо судна они моментально зажигали пуки просмоленной соломы. Но русы не шли!
Непонятно ведет себя и булгарин. Он не говорит ни да, ни нет. Наверное, ждет, старый, кривоногий сатир, развития событий. Каган устал ходить по берегу и вяло побрел к шатру. В этот момент десятки голосов одновременно закричали:
– Корабли! Корабли идут!
Каган взбежал на высокий нос ближайшего из причаленных к острову судов и впился взглядом в речную даль. Из-за дальнего поворота действительно выходили какие-то корабли. Кто это? Сколько их? Может быть, это возвращается с вестями его посольство, а может быть, это неисчислимая армада русов и варягов ползет, чтобы залить эти вонючие берега хазарской кровью! Нет, не посмеют русы напасть на его огромную армию! Нет у них столько сил. Как же мешает эта дрожащая, раскаленная дымка рассмотреть корабли!
Потянулись напряженные минуты. Но вот стало отчетливо видно, что кораблей немного. Наиболее дальнозоркие утверждали, что их всего около тридцати. Это уже хорошая весть! Значит, это не нашествие русов! Это делегация?
Потом стали говорить, что это идут хазарские корабли и с ними варяжские дракары и русские ладьи. Их немного! Восемь… девять русских и двадцать хазарских! Все корабли посольства благополучно возвращались! Вместе с ними мирно малым количеством идут русы! Это явно – посольство! А может быть, и сам Великий князь! Благодарю тебя, Бог Израиля!
Каган как на крыльях сбежал с корабля на берег, на ходу делая распоряжения, чтобы готовились к встрече дорогих гостей, чтобы резали баранов, жарили быков, варили плов, а главное – выкатывали бочки с вином! Много бочек! Русы должны почувствовать себя как дома!
Их всего девять кораблей! На каждом двадцать-тридцать человек. Что это по сравнению с его армией! Значит, они доверяют ему, идут без опаски. Они поверили! Нужно накормить и напоить их так, как они еще никогда не ели и не пили! Нужно одарить их так, как не сможет одарить сам Басилевс! Каган ликовал, его тонкие расчеты, его грандиозные многоэтапные планы наконец начинали сбываться. Самое страшное – это неопределенность. Но он умеет ждать, он ждал уже тысячу лет!
