В своем воображении Каган видел будущий мир без ненавистной Византии, храмы которой лежат в руинах, без Рима, который будет им разрушен, как некогда он разрушил Иерусалим. «Карфаген должен быть разрушен!» – любил повторять он слова Сципиона. Вслед за Константинополем и Римом сами собой должны рухнуть и все новые варварские царства, и королевства, построенные вокруг римских, и византийских епархий. А дальше – Израиль! Израиль! Израиль! Ком подкатил к горлу Великого Кагана при мысли об Иерусалиме, о возвращении из галута – горького рассеяния по лику чужой им земли на свою родину сотен тысяч измученных долгими страданиями иудеев. Дай, Господи, припасть к земле наших предков губами, глазами, всем лицом, всем сознанием! Дай, Господи, расплакаться детям твоим на груди Твоей!
Корабли по течению подходили быстро. На носу переднего, на котором возвышался голубой шатер посла, стояли люди, явно готовящиеся к встрече. Все идет очень хорошо! Каган рад встретить дорогих гостей! Каган все сделает для укрепления мира и дружбы между ними. Он безмерно уважает своих друзей, их народ, древние обычаи и отцовские верования. Он всегда с готовностью встанет на защиту их исконных ценностей, так как он хорошо знает – что такое исконные ценности и вера отцов! И он никому не позволит разрушить святыни его русских братьев, как некогда были разрушены его святыни!
Вот уже было видно, что на корабле стоит сам Бек, окруженный несколькими русами, и они мирно беседуют. Бек что-то показывает русам рукой, видимо, рассказывает, как и принято, гостям о чем-то. Это очень хорошо, что русы пересели на хазарский корабль, это значит, что они уже сдружились с послом!
Каган торопливо ушел с берега в свой шатер, чтобы занять подобающее владыке положение и ждать русскую делегацию. Он велел выстлать коврами все пространство от берега до его резиденции. Русов должно было это впечатлить. Он поменял несколько поз, размышляя над тем, как лучше встретить русов. Но потом решил, что он не будет строить из себя надменного владыку, он выйдет русам навстречу, как равный, и сам усадит их на подушки подле своего трона. Он будет держать в руках золотую цепь, один конец которой он отстегнет и вручит русскому князю в знак равенства, единства и братства. Он пришел как друг и брат!
И это ничего, что мы разной веры. Ведь самый важный принцип Каганата – уважение к чужим убеждениям. Каганат будет расти и развиваться на фундаменте веротерпимости и взаимоуважения. И он вырастет в огромную империю свободных народов! Он вырастет во Вселенную свободных народов!
Корабли резво и как-то дружно подходили к острову, но, не доплыв до устланной коврами деревянной пристани, ткнулись носами в песок в том месте, где располагались женские шатры с чернокожими охранниками. Из них высыпали несколько сотен варягов и русов, которые без промедления набросились на негров. Хазар на кораблях не оказалось!
Завязалась ожесточенная сеча. Негры бились, как львы, но быстро были перебиты все до одного. Это произошло так молниеносно, что хазары не сразу опомнились. В лагерях по всем берегам Волги и Оки поднялся страшный шум, сотни кораблей спешно отчаливали от берегов, спеша на выручку Кагана, запертого на острове. Но русы не спешили нападать на него. Они почему-то были увлечены женскими шатрами. Охрана Кагана успела прийти в себя и сгруппировалась вокруг главного шатра, приготовившись к обороне. Но русы почему-то не стали атаковать, они, прихватив с собой нескольких невольниц, попытались отчалить от берега и уйти на Волгу, но были отрезаны от большой воды многочисленными хазарскими кораблями. Тем не менее они не остановились, все-таки отплыли и пошли на прорыв, набирая скорость.
Каган пришел в себя после такого неожиданного поворота событий. Великий замысел рушился! Все рушилось! Это – война с Русью! Вместо союза – война! Зачем она ему? В победе он сомневался. Русь невозможно победить! У него не хватит войск, чтобы посадить в каждом селении русов хотя бы по сотне своих воинов. Его армия растворится в Руси, как щепотка соли в Итили! В Итили раствориться и мешок соли, и воз, и целый корабль, и никто не заметит! Русь – бескрайна, бесконечна! Как можно с ней воевать? О, Господи, зачем Ты опять оставляешь свой народ?! Вернись к нам, Господи!
На Волге тем временем корабли русов на полном ходу уже врезались в строй хазар. Послышался громкий треск, сокрушительные удары таранящих кораблей и неистовые боевые вопли озверевших варваров. Было видно, как они перескакивали с корабля на корабль, размахивая мечами и секирами. Со всех сторон подходили все новые и новые силы хазар, присоединяясь к битве, образуя плотный остров из дракаров, ладей и хазарских судов. С берега, где стоял Великий Каган, было уже трудно увидеть русов, окруженных множеством кораблей. Битва, с великим шумом двигаясь вниз по течению, удалялась от Кагана, как его мечта о всемирном свободном для всех народов Израиле. Нет! Этого нельзя допустить! Нужно остановить бой, нужно объяснить русам, что произошла роковая ошибка, что он шел с миром! Все еще можно вернуть, переиграть!
Каган влетел на свой корабль и велел, пиная гребцов, отчаливать. Гребцы вспенили волны и довольно быстро нагнали битву. Каган, забыв об опасности, без оружия, с одной лишь золотой цепью в руках, которую он приготовил русам, ринулся в бой. Он перескакивал с борта на борт, расталкивая воинов, до хрипоты старался перекричать шум боя, чтобы остановить его. За ним еле успевали ближайшие сановники и охрана, которая без разбору рубила всех направо и налево, кто был рядом с Каганом. Воины с недоумением останавливались, командиры, поняв, что от них требуется, более профессионально стали командовать, отводя своих подчиненных от озверевших русов. Варвары к тому времени тоже уже выдохлись, сражаясь в окружении с превосходящими их силами. Они, увидев, что противник отходит, сгруппировались, убирая своих раненых и убитых за изрубленные в щепы щиты и щетину окровавленных мечей.
