Палмер выбежал из рубки на открытую палубу, начал там прыгать и махать руками, изображая восторг.
– Смотри, как у него хорошо получается! – рассмеялся Бизон, – такое впечатление, что он выступал на школьных бейсбольных матчах в группе девочек поддержки!
Корвет развернулся, плавно вышел на параллельный яхте курс и стал сопровождать ее на близком расстоянии. Он шел на максимальной скорости и еле поспевал за «Наядой», идущей в пол силы. Это на всякий случай отметил для себя Бизон.
Они сбавили ход до «малого», завернули в широкую бухту, на правом берегу которой был разбросан город Фритаун, и стали заруливать к нужному причалу, на котором стояла группа людей. В центре в белом костюме был заметен полноватый человек. Видимо, это и был мистер Коэн. Он радушно махал рукой, пока Ларош осторожно подводил яхту к стенке. Тем временем корвет занял позицию за кормой «Наяды», полностью перерезав ей возможность уйти.
Палмер подошел к кнехтам и приготовился принять швартовы. Бизон аккуратно притер яхту к причалу, она плавно скользнула по нему, скрипнув бортом о резину подвешенных баллонов, и, сдавая помалу назад, устало фырча выхлопами в стенку, замерла напротив приготовленного трапа.
Пока Палмер возился с канатами, Ларош в летной форме торжественно сошел по трапу в объятия мистера Коэна. Беловский, отдавая честь, спустился чуть сзади командира и замер в двух шагах. Вооруженные боевики, большинство из которых были черными, стояли поодаль и тоже изображали что-то вроде почетного караула. Когда радость встречи достигла своей наивысшей точки, и руки мистера Коэна в объятиях сомкнулись на спине Бизона, радушный владелец яхты «Наяда» и несметных сокровищ на ее борту неожиданно почувствовал холод пистолетного ствола у себя под подбородком.
Удивлению его не было предела. Он даже сначала не понял в чем дело и не поверил собственным ощущениям, пока не услышал слова широко улыбающегося белоснежной американской улыбкой Лароша:
– Мистер Коэн, разрешите пригласить вас на борт. И велите своим гориллам опустить стволы, если не хотите, чтобы ваш язык вылетел из темечка.
– Не стрелять! Не стрелять! – завизжал Коэн.
Боевики растерялись, наставив все имеющиеся у них оружие на обнимающегося с Коэном Лароша. Беловский на всякий случай тоже ткнул свой пистолет в удивленные складки на лбу бизнесмена, как бы давая понять, что при любом раскладе ему не выжить.
Видимо, это тоже прекрасно понимал догадливый миллиардер, поэтому он продолжал кричать:
– Не стрелять! Никому не стрелять!
В это время Палмер вышел на палубу с гранатометом на плече и направил его в сторону боевиков. А над всей этой картиной беспомощно кружились вертолеты с орущими чего-то по радио чернокожими пилотами.
Ларош с Беловским, бережно ведя Коэна, не торопясь, вернулись по трапу на яхту и скрылись в рубке. Палмер деловито отмотал швартовы, сбросил их в воду, показал черным боевикам неприличный жест и тоже ушел в рубку. После чего яхта отошла от причала и стала разворачиваться носом к выходу из бухты. Но там стоял корвет с направленными на «Наяду» орудиями. Тем не менее, яхта плавно прошла в нескольких метрах от него, предоставив изумленным морякам созерцать бледное лицо своего босса, с пистолетом у виска, специально для этого выставленное в окно ее рубки.
Очень скоро вся бухта вскипела от десятков больших и малых лодок, катеров и шхун, на бортах которых находилось множество вооруженных людей. Все они пребывали в состоянии крайнего возбуждения, неистово размахивали оружием и выкрикивали какие-то угрозы. Множество самых разнообразных посудин неотрывно следовали за яхтой, мельтеша перед ней и перед развернувшимся и догнавшим яхту корветом.
Но вот над бухтой из усилителей «Наяды», перекрикивая рев сотен подвесных моторов и стационарных двигателей, раздался голос мистера Коэна: «Выпустить яхту из бухты и не подходить к ней ближе, чем на милю! Она встанет на дальнем рейде!»
Шумное сопровождение, посылая проклятия, и почему-то норовя подойти ближе к яхте и чем-нибудь по ней постучать, неохотно отстало. Вертолеты тоже улетели, видимо на заправку. Ставшая уже родным и уютным домом «Наяда» плавно прошла мимо Фритауна и встала на якорь в двух милях от берега. Палмера поставили на пост наблюдения, а Ларош с Майклом спустили мистера Коэна в бар, чтобы поговорить с ним в непринужденной обстановке.
Упав на диван, пленник первым делом спросил:
– Что вы
