так: ты не задаешь мне лишних вопросов, а я сделаю все, чтобы твои дочки были живы и счастливы вместе с тобой долгие годы. Все, что нужно, я тебе и сам объясню.
– Кто ты, Михаил? – с мистическим трепетом посмотрел на него Коэн.
– Кто я? Я – часть той силы, которая не дает вселенной превратиться в ад.
Коэн понимающе затряс головой.
– Да.. да… я догадываюсь, – он указал пальцем на Распятие на груди Беловского, – ты с Ним?
– Правильно догадываешься…
– Скажи, Миша, у меня есть возможность попасть к вам? Пусть на самый низ, но на ваш низ?
– К нам принимают всех.
– А что для этого нужно сделать?
– Самое главное – понять, что жизнь есть только у нас. Все остальное – смерть.
– Да, да, Миша! Я это понял! Я это сегодня видел! Мне страшно…
– От чего тебе страшно?
Анатолий схватил руку Михаила и, глядя ему в глаза, хрипло прошептал:
– Меня же только что в ад тащили! Рвали когтями! Понимаешь?
– Так ты ада испугался? Наказания испугался? Наказания боится скотина.
Анатоль замолчал с открытым ртом. Он не понимал. Но было видно, что в данный момент ничего в жизни его больше не интересует.
– Я слишком мало знаю про Него, – Коэн опять указал на Распятие, – я слышал, что христиане – Его рабы, и они боятся ада. За это я презирал христиан! Но сейчас и сам боюсь ада. Я же только что видел его!...
Он обхватил голову руками, и запрокинулся на спину. Потом резко сел опять и то ли у себя, то ли у Михаила спросил:
– Значит, я тоже стал Его рабом?
– Пока что ты стал рабом страха.
– Я не понимаю… Не понимаю – отчаянно закричал Коэн. – Объясни! Да, мне страшно и я не хочу в ад! Разве я не стал христианином?
– Нет. Не стал.
– Я поверил в то, что Он – Машиах. Что я ошибался! Я готов просить у Него за это прощения! Я виноват! Кажется, это у вас называется – покаяние? Я каюсь в том, что не считал его Машиахом!
– Ты видел красных сущностей, которые тебя тащили в преисподнюю?
– Да! Да! Видел!
– Так вот, они тоже верят, что Он – Машиах. Они это знают лучше других.
– Так что же мне сделать, чтобы стать христианином?
– Трудно сказать… Для начала нужно креститься. Но этого крайне мало. Хотя без этого условия вообще говорить не о чем. Это только начало.
– Я согласен начать!
– А согласен ли ты отдать себя в ад, лишь бы исправить то, что ты наделал? Согласен заплатить своими вечными муками, за исправление истории? Ты же бизнесмен и
