Она не была ни царицей, ни властительницей, она была пленницей Энергентов. Она – Оболочка, одна из тех несчастных, чьи тела они использовали для посредничества между собой и живыми. А эти прозрачные серебряные клубки в воздухе, видимо, и есть Энергенты. Алласт никогда не видел их вживую, он мог только гадать. И больше всего его беспокоил вопрос: что за причина заставила их спуститься к подножию Кряжа и обратить внимание на одинокого умирающего путника? Это могла быть только очень серьезная причина. Алласт терялся в догадках.
Женщина неспешно приблизилась и протянула Алласту его посох.
– Вставай, маг-воин, – произнесла она. – У тебя еще есть силы.
Алласт с опаской наблюдал за нею. Ничего хорошего эта встреча не сулила. Он активировал посох и прошептал простенькое короткое заклинание, можно даже сказать, формулу.
У него появилась недостающая нога. Ее нельзя было увидеть – это была овеществленная иллюзия, и существовать она могла не больше пары минут, но он смог подняться. Посох согревал руку привычным теплом и питал силой.
– Мы немедленно уезжаем отсюда, – объявила женщина. – Взойди на спину маунта и не задавай вопросов. Мы должны торопиться. Ты дал ход событиям, которые не должны были случиться, и тебе придется их остановить. Постарайся отдохнуть в дороге, другого времени у тебя не будет.
– Кто ты? – спросил Алласт, даже не веря, что она обратит внимание на его вопрос.
Но она ответила:
– Я – тот, кому тебе придется подчиняться, человек, поскольку здесь правит наш закон и никакой другой над ним не властен.
В беседке Алласт нашел большую флягу с водой и фрукты. Он набросился на них, не спрашивая разрешения – если честно, плевать ему было на разрешения. Женщина села рядом и уставилась в пустоту. Чувствовалось, что спрашивать у нее что-либо еще бесполезно.
Маунт крякнул и плавно приподнялся над землей. Сквазы словно только и ждали этого – дружно разбежались в стороны и окружили животное кольцом, прорываться через которое побоялся бы даже отчаянный враг.
Набив живот, Алласт почувствовал, что нестерпимо хочет спать. Невидимая нога уже прекратила существовать, обрубок вдруг снова начал ныть. Засыпая, Алласт вспоминал, как быстро и нелепо все произошло…
…Он долго не мог уснуть в тот последний вечер у костра – сердце терзали какие-то предчувствия. Впрочем, он знал – близость Кряжа дает знать о себе. Дьявольские вихри, что кружат над вершинами на страшной высоте, несут в себе не только пыль и песок, они сотканы из страдания, из вечного крика неупокоенных душ, из темной энергии, рождающей ужасных монстров.
Мерр не ложился, он ссутулился у костра и, кажется, продолжал играть с древним обломком.
– А как ты здесь оказался? – спросил он вдруг.
– Что? – не понял Алласт.
– Что тебя привело сюда и как ты нашел эту штуку?
– Случайно.
– Случайно? – Мерр рассмеялся. – Кряж – не трактир, сюда не заходят случайно.
– Ну, в общем, да, – усмехнулся в ответ Алласт. – По правде сказать, не совсем случайно. Когда распустили Гвардию, мы с ребятами остались без дела. И один богатый торговец предложил нам работу. Всего-то – догнать вора, который обокрал его дом, и вернуть какие-то вещи.
– Разве это не дело полиции?
– Не знаю, меня это мало интересовало. Торговец объяснил, что вор не состоял в Гильдии, а значит, мы могли поступать с ним как вздумается.
– И как вы поступили?
– Никак, – Алласт вздохнул. – Он оказался не простым вором. Никогда не видел такого чудища – двухметровый клубок, весь из шипов, зубов и крючьев.
– Это был Чужой? – Мерр удивленно поднял брови.
– Выходит, что так. Мы выпустили в него столько огня, что хватило бы, чтобы спалить небольшой город. Он бросил поклажу и исчез. Словно в воздухе растворился. А вещи мы вернули – какие-то свитки, кристаллы, бронзовые фигурки.
– И там ты нашел обломок?
– Да, как раз там.
Мерр при этих словах как-то странно усмехнулся. Алласт ждал, что он еще скажет, но вскоре уснул.
Его разбудил удар и последовавшая за ним тупая боль в колене. Он вскочил… вернее, хотел вскочить, но понял, что не может этого сделать. В свете костра он увидел нависающую фигуру Мерра. Тот вытирал пучком травы свой тесак, которым всегда пользовался, как топором.
Алласт еще не видел и не понимал, что у него нет половины ноги.
– Ты что делаешь? – в изумлении спросил он.
Мерр не ответил. Алласт увидел, что он засовывает за пояс его посох, деловито собирает вещи в ранец, застегивает пояс.
Алласт почувствовал, что слабеет. И наконец увидел, как из обрубка ноги хлещет кровь.
– Что ты сделал? – прошептал он, не веря, что это реальность. – Ты не смеешь, ты поплатишься…
– А что я такого сделал? – невозмутимо произнес Мерр. – Я ведь не убил тебя, я просто отделил больную ногу, которая могла загноиться после прикосновений сквазов. Тебя убьет солнце или еще кто-нибудь, но я тут совершенно ни при чем. Полиция ничего не сможет мне предъявить.
– Что ты несешь?! – из последних сил закричал Алласт. – Мы же пришли сюда вместе!
– Пришли вместе, – Мерр был все так же невозмутим, – а уйдем по отдельности.
Он уже взобрался на маунта и негромко свистнул, приказывая тому двигаться.
– Счастливо оставаться, мудрец-самоучка.
Однако он тут же вернулся. И заговорил с яростью и остервенением, которых Алласт от него просто не ожидал:
– А хочешь, поделюсь с тобой еще одной мудростью напоследок? – Глаза Мерра, казалось, пылают в темноте. – Ты – несчастное затуманенное существо – посособствовал великому делу. Я найду путь к Фактории, и твоя безделушка поможет нам открыть путь в Мир Отражений. И вы все увидите, что ваш Белый Бог – это всего лишь кучка алчных трусливых жрецов, у которых одна цель – повелевать вами, водить вас за нос, как слепых, наслаждаться своей властью над целыми нациями. И ты первый скажешь нам спасибо, если выберешься к тому времени из Призрачного Мира. Ты будешь благодарен мне за открывшуюся истину.
– Нет истины, и нет заблуждения, – проговорил Алласт, борясь с головокружением. – Это же твои слова.
– Даймоны специально разбросали по миру обломки механизма, открывающего Ворота, – продолжал Мерр. – За эти фрагменты сражались могучие народы. Даймоны ждут сильнейших – тех, кто победит остальных и завладеет всеми деталями механизма. Только им откроется путь во внешний мир. Но никто не догадывается, что сильнейшими могут оказаться умнейшие, – при этих словах он ткнул себя кулаком в грудь. – И мир встанет под серые знамена – вот увидишь!
– Проклятые богоборцы, – Алласт уже едва выдавливал слова, он терял силы каждую секунду. – Когда же вы поймете, что только согласие между нациями…
Он не закончил – силы иссякли, перед глазами поплыли желтые пятна.
Мерр больше ничего не сказал, он развернул маунта и направился прочь. Алласт не сводил глаз с темного силуэта, медленно удаляющегося в направлении Кряжа. В пентагране оставалась единственная капсула с живым светом, Алласт читал целебное заклинание и продолжал смотреть в спину Мерра.
У него было острое зрение. Он смог увидеть, как тот сделал размашистое движение, словно что-то выбросил.
Это мог быть только посох. Мерр бросил его около двух сухих деревьев, склонившихся друг к другу. В тот момент это было единственной надеждой Алласта.
Огромный пещерный зал был сухим и опрятным, словно большой собор Белой церкви. Здесь вовсю кипела жизнь. Алласт и раньше встречался с цвергами, но в таком количестве видел их впервые. Малорослые жители подземелий тащили какие-то тюки, подгоняли маунтов, сновали из одного тоннеля в другой, торговались у прилавков, беседовали, степенно поглаживая бороды, – все как на площади обыкновенного города.
Только этот город не был обыкновенным. И то, что цверги впустили сюда случайного человека, было необыкновенно вдвойне.
Алласт не ждал ничего хорошего и тем не менее понимал: в его жизни вот-вот произойдет что-то важное, что-то необыкновенное, выпадающее далеко не каждому. Знать бы только, за что такая честь…
Впрочем, скорее всего, ему это объяснят.
Он лежал под навесом на груде выделанных шкур и наслаждался блаженной прохладой. Вообще самочувствие было каким-то неестественно бодрым, и даже обрубок ноги почти не беспокоил. Вероятно, здесь не обошлось без магии – Энергентам и цвергам вряд ли нужен немощный полумертвый инвалид, от которого не добьешься никакого толку.
Девушка сидела рядом в резном деревянном кресле и по-прежнему смотрела в пустоту. Алласт имел возможность разглядывать ее, не стесняясь.
Он бы не сказал, что она потрясающая красавица – пожалуй, ее брови были слишком светлыми, а нос чуть больше, чем следовало бы. И все же она притягивала взгляд: и ее королевская прямая спина, и длинные ровные пальцы, и гордый изгиб бровей – все это как-то дисциплинировало, заставляло держаться так же спокойно и достойно. Никакого сомнения, что в прежней жизни она была непростым человеком. И как ее, бедняжку, угораздило впутаться в безмолвные игры Энергентов…
Внезапно Алласту в голову пришла дерзкая мысль, которая его самого сначала не на шутку испугала. Но неистребимое любопытство взяло свое.
Он тихонько направил на девушку свой посох и едва слышно начал читать Особую главу из заветной книги мага-врачевателя. Ее применяли в тех случаях, когда применять было больше нечего. Любой начинающий лекарь мог прочитать эту главу и неожиданно получить какой-никакой результат. А мог и не получить, что случалось чаще.
Во всяком случае, для изгнания безумства, которое тяжелее всего давалось врачующим магам, применялась только Особая глава, и Алласт решился.
Вначале ничего не происходило. Потом Алласт заметил, что у девушки порозовели щеки. Это внушало надежду. Только бы вселившиеся в нее Энергенты ничего не заметили…
На пятой минуте Алласт со всей определенностью смог бы утверждать, что в ее мертвом взгляде вспыхивают осмысленные искорки. И вдруг – словно прорвало.
Она вздрогнула – и разрыдалась во весь голос. Сквозь плач можно было расслышать, как девушка раз за разом повторяет: «Папа, мама, простите… простите…»
Алласт не на шутку перепугался, отдернул посох и даже отполз подальше, чтоб его не заподозрили. Впрочем, догадаться было бы нетрудно…
В тот момент, когда безжизненная статуя превратилась в рыдающую девчонку, он вдруг на удивление ясно увидел ее жизнь – предполагаемую, конечно. Он представил далекий дом, сохнущую от горя мать, хмурого, быстро стареющего отца, испуганных слуг, которые не смеют ни смеяться при стариках, ни даже громко говорить. Что было на самом деле, он не знал, но мог предположить, что девчонка просто-напросто сбежала из родительского дома, наверно, за любимым, а что случилось дальше – бог весть…
– Больше так не делай, – сказала девушка. Голос ее вновь стал таким бесстрастным, что было совершенно ясно: говорит не она, а поселившаяся в ней энергетическая сущность. Она лишь на минуту оттаяла и вновь замерзла. Умения Алласта не хватило бы, чтобы вернуть ее к жизни полностью и навсегда.
Прошло еще немного времени, и где-то рядом скрипнули петли – в полу открылась деревянная крышка люка. Алласт увидел гнома, такого старого, что даже на лице у него выступали гроздья лиловых кристаллов.
– Тебе пора, – сказал он, сердито сдвинув брови. – Протекторат готов говорить с тобой. Поторапливайся.
Услышав слово «Протекторат», Алласт разволновался. Он ожидал чего угодно, но события опережали даже самые безумные фантазии. Протекторат – могущественная духовная
