В облаке пыли обозначилась угловатая фигура близнеца. Он подошел к Поршню и остановился рядом, готовый к другим приказам.
– Понял, чего делается? – пробормотал Поршень.
Боец безмолвствовал.
Поршень медленно пошел дальше. База рассекречена, и теперь необходимо было срочно менять место. Впрочем, никакой проблемы в этом Поршень не видел. Ему было наплевать на то, где несчастному Пакле придется коротать дни. Тем более что тому, кажется, очень понравилось колоться опиумом.
Он остановился прямо под проломанным потолком. И понял: Кира украл у него ящик с замороженным покойником. Уму непостижимо... Ну, допустим, дело не в покойнике, а в том, что эта штука могла летать. Стоило ему из-за этого рисковать, лезть прямо в лапы близнецов, если у него и так была другая летающая машина? Значит, имелся какой-то далеко идущий замысел...
Поршень почувствовал, что вокруг него прямо-таки сгущаются странные события, от которых не стоит ждать ничего хорошего. Давно пора было принимать решительные меры. Кира стал слишком опасен.
И тут его взгляд наткнулся на пузырящуюся лужу и две оторванных ноги. Сердце Поршня словно покрылось ледяной коркой. Он долго смотрел на останки бойца и с каждой минутой все яснее понимал: у него отняли одного из верных слуг. Его лишили половины той несокрушимой и грозной силы, которой он до последней минуты обладал.
Это было куда хуже и серьезней рассекреченной базы. Это был проигрыш, почти провал. Остался всего один боец. Не станет этой последней боевой единицы – не останется вообще ничего!
Поршня затрясло от обиды и ярости. Он знал, чувствовал, что когда-нибудь лишится поддержки безмолвных близнецов. Но не предполагал, что это может произойти так скоро и так глупо.
Неподалеку раздался слабый жалобный стон. Поршень сначала не обратил внимания: он подумал, что невменяемый Пакля ползает где-нибудь поблизости. Но стон повторился, и Поршень навострил уши. Это был явно не Пакля.
В нескольких шагах от себя Поршень увидел обвалившийся штабель старых деревянных поддонов, в которых на стройки доставляют кирпичи. Из-под потемневших досок торчала чья-то рука, пальцы на которой конвульсивно сжимались и разжимались.
– А ну проверь, – велел Поршень бойцу. Ему стало не по себе, губы мгновенно пересохли.
Тяжелые поддоны с грохотом полетели в сторону. Через несколько секунд Поршень увидел покрытое пылью лицо Хряща, искаженное болезненной гримасой. На его теле болтались какие-то железяки, скрепленные ремнями.
Поршень ощутил, как снова его начинает переполнять ярость. Он отпихнул бойца и, взяв у него автомат, приставил ствол к груди Хряща.
– Ты завалил моего боевика, – произнес он ледяным голосом. – Ты понял, что ты сделал? Понял, урод, отвечай?!
Хрящ стонал, он, похоже, совсем плохо соображал, что происходит.
– Ты оставил меня без бойца, – продолжал Поршень. – Думаешь, я тебя за это просто пристрелю? Хрен ты угадал, сука! Я из тебя нового бойца сделаю. Ты понял, козел?
Хрящ ничего не понимал, но Поршень не замечал этого.
– Тебя привяжут к столбу, как свинью, обмотают трубочками и вставят батарейку в мозги, ясно? Будешь бегать за мной на задних лапках и лизать мне задницу, скотина!
Поршень размахнулся и в ярости ударил Хряща ботинком в бок. Тот вскрикнул и, кажется, сразу потерял сознание.
Поршень перевел дыхание и швырнул автомат на пол. Боец неподвижно стоял рядом, ожидая приказа.
– Вот тебе новый экземпляр для живодерки, – сказал Поршень. – Занимайся в свое удовольствие.
– Дрын, ты откуда тут взялся, придурок! – крикнул Кирилл, теряя самообладание. – Где Хрящ?!
– А я откуда знаю, где Хрящ? – раздался в темноте все еще дрожащий голос промзаводского вожака. – Да я вообще не въезжаю, чего творится.
– Сволочь... – в сердцах выпалил Кирилл. Он машинально попытался нащупать рацию, но вспомнил, что рации нет. – Как ты сюда попал, говори!
– Ну чего... – Дрын был настолько испуган, что оправдывался перед Кириллом, как двоечник перед учителем. – Мы Паклю искали. Решили подождать, картишки разложили, все дела... Потом Вано за самогонкой сбегал... Ну я закемарил чуть. Проснулся – все трясется. Я побежал, тут вдруг пол подо мной проваливается, и я в подвале. Кругом треск, вопли, дым. Я сюда и спрятался...
– Ну ты и кретин, – сокрушенно проговорил Кирилл. – Ты хоть понимаешь, что натворил?
– Ничего я не понимаю, – удрученно ответил Дрын.
Капсула чуть покачивалась – она летела, поднимаясь все выше. Становилось холодно. От бессилия и обиды Кирилл не находил себе места. Ему нужна была рация, ему требовалось связаться с Хрящем, с Машкой...
Вместо этого он летел, сам не зная куда, в холодной железной коробке, да еще в компании с трясущимся от ужаса Дрыном.
– Ну ты и козел, – снова вздохнул Кирилл. Дрын ничего не ответил.
В какой-то момент Кирилл понял, что не чувствует под собой пол. Показалось, что капсула начала падать, Дрын даже как-то тоскливо вскрикнул. Но это ощущение быстро прошло.
Капсула вздрогнула, ткнувшись во что-то твердое. Снаружи по ее металлическим стенам пробегали то скрежет, то мелкое постукивание, то противная вибрация.
– Чего там? – подал голос Дрын. – Чего теперь будет-то?
– Хана тебе будет, – огрызнулся Кирилл. – Расстрел без права переписки. Нечего лазить где не надо...
– Ну правда, куда нас?
– А, отвали...
Кто-то снаружи начал вскрывать створки люка, постукивая металлическими инструментами. Наконец прорезался свет, Кирилл первым выпал в холодную шлюзовую камеру. Здесь было несколько человек, они схватили Кирилла под руки, словно боялись, что он свалится без сил.
– Где Машка? – спросил Кирилл, но ему не ответили.
Мелькнуло встревоженное лицо Спартака.
– Ты один?
– Нет, не один, – буркнул Кирилл.
Вытащили Дрына, который упирался и рвался обратно в капсулу.
– Это еще что такое? – донесся удивленный голос Спартака.
– Сюрприз, – презрительно усмехнулся Кирилл. – Где Машка, скажите кто-нибудь.
Его укутали в мягкую теплую ткань, вывели в коридор, в котором уже приходилось бывать. Тут же подбежала Машка – белая, как мел.
– Кирилл! Ты целый, слава богу...
– Машка, где Хрящ?
– Разве он не с тобой? – Машка удивилась, но, похоже, не очень встревожилась.
– Я его потерял внизу, я и рацию тоже потерял, – в отчаянии проговорил Кирилл. – Он там один остался.
– Мне показалось... – Машка на секунду задумалась, что-то вспоминая. – Я слышала – он передавал, чтоб мы уходили. Он говорил, что все нормально, я не очень хорошо поняла...
– Что он говорил, вспомни!
– Больше ничего. Я думала, он с тобой, Кирилл.
– Сейчас увидишь, кто со мной...
Машка наконец заметила Дрына. Его вывели в коридор, при этом целых четыре человека держали его за руки. Дрын был не в себе, он то и дело вырывался и что-то выкрикивал.
– Это... это откуда? – изумленно выдавила Машка.
– Ну что, как все прошло? – раздался рядом голос Спартака.
