Трудно было спорить с его чувствами, никто и не стал.
– А как ты собираешься раздобыть еще денег? – спросил немного погодя дядя Хэммер.
– Хлопок подает надежды, – сказал папа. – Мы рассчитываем на него и должны получить достаточно.
Дядя Хэммер немного помолчал, прежде чем заметить:
– Затянете потуже ремни, а?
На это папа не ответил, и дядя Хэммер сказал:
– Может, мне лучше остаться?
– Нет, – сказал папа твердо, – лучше тебе быть в Чикаго.
– Может, мне и лучше, но я боюсь за вас. – Он помолчал, дергая себя за ухо. – Я проходил через Стробери с одним человеком из Виксберга. Мне показалось, все там хуже, чем обычно. Когда страсти так накаляются и люди недовольны жизнью, они всегда ищут, на ком бы все выместить… Я не хочу, чтобы это оказался ты.
– Не думаю, что так будет… – сказал папа, – разве только, если ты останешься.
Утром, когда мужчины уехали, Ба сказала маме:
– Я бы очень хотела, чтобы Хэммер мог остаться подольше.
– Это лучше, что он уехал, – сказала мама. Ба кивнула.
– Знаю. При теперешних делах достаточно сущего пустяка, чтоб все перевернуть, а Хэммер с его-то характером сам бы все перевернул, – прошептала она с тоской. – А все ж таки хотела бы я, чтоб он остался…
В последнюю ночь праздника небо вдруг окрасилось в неожиданно желтый цвет. Воздух сделался спертый, душный, ни ветерка.
– Как ты думаешь, Дэвид, – спросила мама, когда они с папой стояли на переднем крыльце, разглядывая небо, – думаешь, стоит нам ехать?
Папа оперся о палку.
– Гроза разразится, это точно, но, может быть, не раньше, чем глубокой ночью.
И они решили ехать. Большинство семейств решило так же, потому что, когда мы приехали, церковный двор был запружен фургонами.
– Брат Логан, – окликнул папу один из дьяконов, когда папа неловко вылез из фургона, – его преподобие отец Бэбсон предлагает начать службу поскорей, чтобы пораньше разойтись и успеть добраться до дому до того, как начнется гроза.
– Очень хорошо, – согласился папа, направляя нас к церкви.
Но когда мы были уже совсем близко, нас задержали Лэньеры. Пока взрослые разговаривали, Крошка Уилли Уиггинс и Мо Тёрнер, стоявшие еще с несколькими мальчиками, помахали Стейси, зовя его к себе.
Стейси свернул с дороги, чтобы с ними поговорить, а Кристофер-Джон, Малыш и я отправились за ним.
– Угадай, кого мы видели? – спросил Крошка Уилли у Стейси, когда тот подошел.
Но Стейси не успел отгадать, Крошка Уилли сам ответил на свой вопрос:
– Ти-Джея с этими братьями Симмз.
– Где? – спросил Стейси.
– Вон там, – показал Крошка Уилли. – Они остановились возле школы. Смотри, вот они идут.
Глаза всех устремились, куда показывал пальцем Крошка Уилли. В сгущающихся сумерках через широкий газон быстро и уверенно шли трое: братья Симмз по бокам, а в середине Т. Дж.
– Чего это он привел их сюда? – сердито спросил Мо Тёрнер.
Стейси пожал плечами:
– Не знаю, но сейчас, наверно, выясним.
– Я его что-то не узнаю, – заметила я, когда рассмотрела Т. Дж. более отчетливо.
На нем были длинные брюки без всяких заплат и, хотя день был жаркий и влажный, пиджак и галстук, да еще шляпа, которая лихо съехала набекрень.
– Я думаю, не узнаешь, – прошептал Мо с горечью. – И меня бы не узнала, если бы я крал, что ни попадя, у всех.
– Ба, ба, ба! Кого мы видим! – воскликнул Т. Дж. громко, подойдя к нам. – Надеюсь, вы нас пригласите на свою торжественную службу?
– Что ты здесь делаешь, Ти-Джей? – спросил Стейси.
Т. Дж. засмеялся.
– Я разве не имею права прийти в мою собственную церковь, а?
Повидаться с моими старыми друзьями?
