— Это зависит от цели вашего прихода, моя дорогая, вы что-то хотели мне сообщить? Что-то очень важное?
— Знаешь, Лоренс, твои новые принципы…
— Они раздражают вас, миледи? Слишком уж вы нервная в последнее время. Сердитесь по малейшему поводу. Антония, зачем вы пришли?
— Но, Лоренс, Я… Ты прекрасно все понимаешь.
Она передернула плечами.
— Это не ответ, дорогая. Так зачем же вы пришли?
«Это уже походит на допрос», — промелькнуло у Антонии.
— Угадай, — ответила она.
— Нет, вы сами скажите. Так почему же вы пришли?
— Потому что я хочу тебя.
Ей было не так-то просто это сказать, но она все же сказала.
Лоренс наконец-то отступил от двери и, изобразив удивление, спросил:
— Выходит, хотите?.. Что ж, леди Тейлор, уж если вы зашли так далеко, то, может быть, вы сможете еще что-нибудь мне сказать?
Он хотел от нее большего. И если быть честной, то следовало признать, что он это заслуживал. Но честность не каждый может себе позволить.
С чарующей улыбкой, покачивая бедрами, Антония вошла в комнату. Она никогда еще сюда не заходила, так как Лоренс всегда сам приходил к ней. Сейчас, к своему величайшему удивлению, Антония увидела в рамах на стене целую коллекцию морских карт. Кроме того, на каминной полке стояла миниатюра корабля, а на столе из какого-то темного экзотического дерева лежал потускневший компас в стеклянном футляре.
Антония с любопытством осматривалась. «Как же мало я о нем знаю, — думала она. — Не знаю даже его полного имени».
— Ты был моряком? — спросила она, приблизившись к карте южных морей, испещренной островами и схемами торговых путей.
— Можно сказать и так, — ответил Лорене.
— Выходит, ты был капитаном корабля, — пробормотала Антония. — Да-да, именно капитаном, верно?
Он пожал плечами:
— Это было в другой жизни.
Какой странный ответ… Ведь ему едва ли больше тридцати.
Антония подошла к другой карте. Это была карта Америки со стрелками вдоль обширного побережья, обозначавшими направление течений.
— Ты скучаешь по морю?
— Да, — ответил он без малейшего промедления. — Соленая вода у меня в крови.
Антония пристально взглянула на него:
— А что же произошло?
— Я уверен, вы пришли сюда не для того, чтобы расспрашивать о моем прошлом. — Он скрестил руки на мускулистой груди. — Но то, что вы пришли… говорит о многом.
И тут Антония с удивлением осознала: она настолько была одержима собственным прошлым, что совершенно не интересовалась прошлым Лоренса. Что ж, возможно, это все из-за войны…: И на войне к тому же между людьми иногда складываются очень странные отношения — как, например, у нее и лорда Лонгхейвена. Хотя оба происходили из знатных старинных родов, они были совершенно разными людьми. Она — жаркое испанское солнце, Майкл — холодная английская зима.
Ну, возможно, не такая уж холодная… Впрочем, теперь это уже не имело значения. А вот Лоренс… Что же он за человек?
А он вдруг усмехнулся и проговорил:
— Миледи, у вас сейчас на лице какое-то странное выражение… Но надеюсь, что я все-таки в относительной безопасности, поскольку совершенно точно могу сказать, что вы не вооружены. Между прочим, у вас в этот вечер замечательный наряд. Правда, не знаю, как он называется… Вообще-то похоже на халат, но он ведь ничего не прикрывает, насколько я могу судить.
Он снова окинул ее взглядом, и Антония почувствовала, что соски ее начали твердеть, а между ног заструилось тепло.
— Я рада, что тебе нравится, — ответила она. — Может, хочешь снять его?
— Только после того как вы скажете, зачем пришли, любовь моя.
Черт возьми, но ведь она уже сказала! Что же еще он хочет услышать?!
— Какого ответа ты ждешь, Лоренс? Чего ты хочешь?
Он пожал плечами:
— Еще кое-чего, кроме того, что вы предлагаете. Ваше тело восхитительно, миледи, но у меня достаточно самонадеянности, чтобы просить какую-то долю ваших чувств. Если все, что вам нужно, это постель, то я уверен: тут выстроилась бы очередь мужчин, жаждущих переспать со страстной леди Тейлор. Пожалуйста, объясните, почему вы хотите переспать именно со мной.
Антония смутилась. Она уже подумывала, не уйти ли.
— Перестань допрашивать меня, — пробормотала она.
— Престаньте быть такой упрямой. — Он наконец-то приблизился к ней. — Вы ведь знаете, что можете доверять мне. Скажите об этом.
Она покачала головой:
— Нет, я никому не доверяю.
— Даже Лонгхейвену?
Антония медлила с ответом, наконец проговорила:
— Я доверяю его опыту и интуиции, а также чувству чести, смелости и уму.
— Да, этот человек — ваш идеал, я знаю. Но во всем ли вы доверяете ему? Может, в чем-то не доверяете?
Она снова помолчала, потом вдруг заявила:
— Он женился на другой, хотя не любил ее. Женившись на ней, он предал меня.
— Вас он тоже не любил. — Лоренс протянул руку и, приподняв ее подбородок, заглянул в глаза. — Ну же, Антония… Мы ведь уже говорили об этом. Его женитьбу нельзя назвать предательством. Нечего было предавать.
— Но он был моим любовником.
— Уже давно не был. Приведите довод получше.
Лоренс провел пальцем по ее губам.
— Дело вовсе не в нем. — Антония вздохнула. — Дело в нас с тобой.
— Наконец-то мы приходим к чему-то. Продолжайте.
— Но я… я не верю в любовь.
— И тем не менее считаете, что любите Лонгхейвена? Поэтому я сказал бы иначе: вы не верите, что любовь — это разумно. Я прав?
Прав ли он? Она не знала. Сейчас она могла думать только о том, что он совсем близко. И о том, что ей ужасно хотелось прижаться к нему покрепче, хотелось оказаться в его объятиях.
Судорожно сглотнув, она прошептала:
— Люби меня, Лоренс. Я хочу, чтобы ты любил меня.
— Именно это я и хотел услышать, — ответил он, опуская голову.
В следующее мгновение его губы прижались к ее губам, и она, прильнув к нему, наслаждалась его поцелуем и теплом мускулистого тела. Когда же он сорвал с нее кружевной халат, тонкая ткань порвалась, но она даже не заметила этого. А Лоренс, подхватив ее на руки, тотчас же бросил ее на постель. Затем стащил с себя бриджи. И почти в тот же миг они слились воедино, и Антония громко выкрикнула его имя, когда он вошел в нее. Она со стонами раз за разом устремлялась ему навстречу, и ногти ее так впивались ему в плечи, что на его могучих плечах то и дело выступали капельки крови.
