Эту женщину, Грету Гарбо, следует поместить в психиатрическую клинику и держать под постоянным наблюдением!» К комедиям у него претензий не было.
Фильмы с участием Лорела и Харди, которые на всю жизнь останутся его любимыми актерами, выходили регулярно, и он всегда с удовольствием смотрел их.
В детстве Альф много гулял по окрестным холмам. Он часто отправлялся в поход с Алексом Тейлором и другими друзьями — особенно с Джоком Дейви, Питом Шоу и Эдди Хатчинсоном, — и нередко пропадал целыми днями, иногда проходя больше тридцати километров. Еще одним большим любителем прогулок был Джимми Тернбулл, глухой мальчик, сын близкой подруги матери. Альф очень любил ходить в гости к миссис Тернбулл, потому что она была непревзойденной кулинаркой. Она могла превратить простую кашу в изысканное блюдо, а ее бифштексам с картошкой и сочным пирожкам не было равных. Да, беззаботные были времена — долгие прогулки на свежем воздухе, а в конце дня аппетитная стряпня миссис Тернбулл, при одной мысли о которой слюнки текли.
Несмотря на то, что Альф был городским мальчишкой, страницы его дневников дышат любовью к окружающей природе. «Целый день гулял по расщелине Уанги и лазал по „Старому Килпатрику“ с Джимми Т. и Джоком Дейви. Такая красота! У меня не хватает слов, чтобы описать ее». Эти походы наполнили Альфа любовью к живой природе, и этой любовью через много лет будут пронизаны книги Джеймса Хэрриота.
За исключением тенниса, Альф не занимался спортом серьезно, но, как многие мальчишки его возраста, играл в футбол на площадках и в парках, называя такое времяпрепровождение — «погонять маленький белый мячик». Он часто играл с «джентльменами с угла». «Джентльменами с угла», или «угловыми», называли безработных в Глазго. Во времена Депрессии группы мужчин от нечего делать околачивались на перекрестках. Плевались, ругались и, когда могли себе позволить, выпивали — это были их основные занятия. Получая меньше десяти шиллингов в качестве пособия по безработице, эти люди иногда решались на преступления, чтобы пополнить свой скудный заработок. Однако у них был некий кодекс чести: хотя грабежи с применением насилия случались сплошь и рядом, они никогда не нападали на женщин и детей. Во времена детства Альфа — в отличие от серьезных, часто связанных с наркотиками преступлений наших дней, — основным мотивом преступлений было — любыми путями добыть денег на нормальную еду или выпивку.
Многие «джентльмены с угла» находили другие способы заработать немного денег, и одним из них было пение. Пением это можно назвать только в самом общем смысле, потому что в их песнях едва различалась мелодия, да и слов почти не было, а сами певцы находились под алкогольными парами. Эти персонажи часто устраивали концерты на площадках перед многоквартирными домами. Их называли «певцами с заднего двора», и жители домов бросали им деньги — иногда в благодарность за музыку, но чаще всего — чтобы избавиться от кошмарных завываний, доносившихся снизу. Еще они «выступали» в городских пивнушках, тупо уставившись в стакан с виски, но никто не обращал на них никакого внимания, — типичная сцена в баре Глазго того времени.
У одного из «угловых» была уникальная побочная профессия: он купировал хвосты щенкам. Этот длинный худощавый тип с повязкой на глазу ошивался в йокерском баре «Элдерсли». Однажды Альф решил воспользоваться его услугами, так как слышал, что парень был мастером своего дела. Он брал шесть пенсов с щенка, но Альф думал, что это стоит полкроны — в пять раз больше установленной таксы. Заметив одноглазого в компании других мужчин на углу улицы, Альф подошел и робко сказал:
— Сэр, у моего друга есть щенок, которому нужно купировать хвост. Вы согласитесь это сделать за полкроны?
Мужчина удивленно уставился на мальчика единственным глазом. Потом весело взглянул на своих приятелей и объявил условия:
— Полкроны? Скажи своему другу, что за полкроны я ему голову отгрызу к чертовой матери!
Его слова сопровождались хохотом и плевками. Будущий ветеринар больше не обращался к одноглазому за помощью.
Став ветеринаром, Альф с теплотой и сочувствием относился к своим клиентам и пациентам, — этим качеством он вряд ли обязан жизненному опыту, приобретенному на перекрестках Глазго.
Альф хорошо проводил время не только в Глазго. Свои многочисленные каникулы он использовал на всю катушку. Судя по записям в дневнике, летом 1933 года он целых четыре раза уезжал из города: побывал в Уэст-Килбрайде на Айрширском побережье, жил в небольшой гостинице на острове Арран, потом в палаточном лагере у озера Лох-Фин и ездил в Сандерленд в гости к родственникам. Следующим летом он побывал в Лландудно в Северном Уэльсе, на юге Девоншира в гостях у дяди, в Уилтшире гостил у тети, целую неделю провел в Лондоне и, разумеется, навещал родных в Сандерленде.
При таком количестве дядюшек с тетушками и двоюродных братьев и сестер Альф едва успевал повидаться со всеми, но ему это было не в тягость. Если ему бывало грустно, дядя Мэтт неизменно поднимал ему настроение, как и кузина Нэн Уилкинс, дочь тети Джинни. Нэн была ему как старшая сестра, и с ней он общался больше всех на протяжении своей жизни.
Помимо Сандерленда, Альф проводил каникулы с семьей и друзьями в Пеннинских горах на севере Англии, их любимыми местами были Эпплби и Элстон. Они останавливались в пансионах или небольших гостиницах, и, судя по фотографиям того времени, компания собиралась внушительная. Им нравилась дикая, но прекрасная страна холмов и равнин; пейзажи радовали глаз, являя собой полную противоположность тому, что окружало их дома, в промышленном Сандерленде.
Родители Альфа по-разному относились к отдыху. За исключением поездок в Пеннинские горы, Папаша редко брал отпуск и с радостью оставался дома в компании со своим роялем. Но Ханна, энергичная женщина, любила путешествовать. В результате мать и сын многие отпуска проводили вдвоем.
Альф боготворил мать и прекрасно понимал, на какие жертвы она идет ради него. В те дни немногие женщины вносили вклад в семейный бюджет, но она была исключением. Мать Альфа была движущей силой семьи, и Альф испытывал к ней глубокое уважение. Однако отношения между ними были непростыми, им не хватало открытого проявления любви. Альф редко расслаблялся в присутствии матери, очевидно, из-за неспособности во всей полноте выразить свои чувства по отношению к ней, хотя с отцом его связывала явная и взаимная привязанность. Ханна Уайт, безусловно, была силой, с которой следовало считаться. Она главенствовала в семье, принимая большинство важных решений, а Папаша охотно делал, что ему говорили. Ханна обладала многими прекрасными качествами, но душевная теплота в их число не входила. Помню, мне самому было сложно обнять ее.
Однако она, бесспорно, души не чаяла в единственном сыне, как и он в ней. Преклонение Альфа перед матерью чувствуется в некоторых записях его дневника: «Мама сейчас смеется. Для меня лучшее тонизирующее средство в мире — знать, что она счастлива». Взрослый Альфред Уайт, безусловно, не был хладнокровным человеком. Он с искренней теплотой и заботой относился к людям, и я уверен, эти качества были присущи ему и в юности. Возможно, его благоговейное отношение к матери было продиктовано стремлением добиться ее любви, но она была неспособна на открытое проявление чувств.
Альф вел чрезвычайно насыщенную жизнь, но никогда не забывал о главной цели. Он твердо решил хорошо учиться и получить высокие оценки, необходимые для поступления в Ветеринарный колледж. И он этого добился. 29 июня 1933 года он окончил Хиллхедскую среднюю школу и получил аттестат об общем образовании, сдав три экзамена на повышенном уровне — английский (в том числе литература и история), латынь и французский. К его удивлению, он сдал математику, хоть и на пониженном уровне. Альф получил 67 процентов по английскому языку, 53 — по французскому и 48 — по латыни. Из-за болезни в начале выпускного года оценки Альфа на этих экзаменах были ниже тех, что он заслуживал, хотя он так много работал, — но все равно результаты были хорошие. Он достиг своей цели.
Альф написал в своем дневнике 30 июня: «Что за день! Что за день! Сегодня утром я проснулся нищим, а спать ложусь богатым человеком. Этим утром нам вручали призы, и я получил 4 шиллинга 6 пенсов за участие в соревнованиях по бегу. А потом я навсегда покинул Хиллхед. Мне немного грустно и жаль, — ведь столько хорошего было связано со школой. Но, с другой стороны, я рад, что сдал экзамены в 16 лет 8 месяцев и могу продолжать работу. Конечно, я вступлю в Клуб бывших учеников и буду поддерживать связь со школой… А потом мама подарила мне десять шиллингов за хорошие отметки на экзаменах!»
Его родители очень гордились, что их сына приняли в Ветеринарный колледж, и сообщили эту
