Глава 19
Лейк покупала кошачью мяту для Смоуки всего однажды, много лет назад, и теперь она, конечно же, не клала траву в свою сумочку. Это сделал кто-то другой. Ей, вне всякого сомнения, напоминали о Смоуки и о том, что с ним сделали. Это предупреждение? «Я был у тебя на заднем дворе. А на этот раз я еще ближе».
В голове мелькнуло: Джек. Лейк оставила сумочку рядом с ним, когда ей пришлось возвратиться в квартиру за книгой. Его визит вообще мог оказаться уловкой — поводом для того, чтобы подложить ей в сумочку кошачью мяту. Если это верно — значит, побрил Смоуки он.
Может, Джек пытался лишить ее душевного равновесия, сделать так, чтобы со стороны она казалась плохой матерью. Но был ли он способен на такое недостойное поведение?
У нее возникла еще одна мысль: если Джек был ее преследователем, тогда нет причин считать, будто убийца Китона наблюдает за ней. Получалось, что и смерть Китона никак не связана с клиникой. Все, что Лейк делала, желая обезопасить себя: просматривала карты, разговаривала с пациентками, — бесполезно, ведь реальная угроза исходила от человека, которого она некогда любила.
Но, поняла вдруг Лейк, сумочка находилась вне поля ее зрения и в клинике. Она лежала на столе в комнате для заседаний, пока она искала карты. Кто угодно из сотрудников мог бросить в сумку мешочек с кошачьей мятой. А это значило бы, что убийца все же работает в клинике, знает о Лейк с Китоном и посылает ей еще одно предупреждение. Но чего он от нее хочет? Заткнуть ей рот или что-то еще?
Лейк нашла в сумочке салфетку и вытерла мокрое от пота лицо. У нее была еще одна тема для размышлений: она оставила сумочку в гостиной Стива и Хилари, когда пошла на кухню посмотреть на Мэтью. Хилари отсутствовала минуту или две, пока Лейк была в игровой комнате. Вдруг у Хилари был роман с Китоном? Лейк вспомнила, как активно та флиртовала с ним в ресторане. А затем произошла ссора в машине, о которой упомянул Стив. Возможно, Хилари пришла позже в квартиру Китона и обнаружила, что ночью он переспал с другой женщиной, и в ярости убила его. А теперь она подозревает в связи с ним Лейк, но не уверена в этом и сделала попытку вывести ее на чистую воду.
И все же эта версия казалась столь же надуманной, как и та, что Смоуки пострадал от рук Джека.
— Это здесь? — раздался чей-то голос.
Лейк, озадаченная, подняла глаза и осознала, что к ней через стекло обращается шофер такси. Они стояли перед ее домом.
Выбравшись из такси, Лейк осторожно осмотрелась. Вокруг было пусто, лишь какая-то женщина толкала перед собой коляску. Как только Лейк оказалась в квартире, она положила кошачью мяту в пластиковый пакетик и засунула подальше в ящик кухонного стола. Она не могла видеть траву, но понимала, что будет неумно выбросить ее.
Закрыв ящик, Лейк посмотрела на календарь на дверце холодильника. Дети вернутся домой через несколько недель. Она не могла представить, как они будут жить здесь, когда ее преследует убийца, а в затылок дышит полиция. Вероятно, следует попросить Джека продержать их в Хэмптонсе дольше, чем планировалось. Сослаться на то, что она занята проектом и должна работать по двадцать четыре часа в сутки без выходных. Но если преследователем является Джек, то это будет именно то, к чему он стремится: создать впечатление, будто она потеряла связь с детьми.
«Я должна взять себя в руки», — сказала себе Лейк, стаскивая топ. Важно быть начеку, чтобы не получить удар в спину. Это верно и в отношении полиции. Ей нужна холодная голова, если копы, обливающиеся потом от жары, вновь появятся у нее на пороге. И если за безумием по поводу кота стоит Джек, она должна перехитрить его. Сделать все, чтобы спастись. Если у нее это не получится, она потеряет Уилла и Эми, а возможно, и гораздо больше.
Лейк приняла душ, заставила себя разогреть в микроволновке и съесть еще один чизбургер. Положив его остатки в пластиковый контейнер, она стала расхаживать по холлу. Необходимо выяснить, что творится в клинике. Это надежный способ обезопасить себя. Ее продолжало волновать несоответствие числа эмбрионов Синди Кастнер. Так клиника могла пытаться повысить свой доход. И Китон мог докопаться до этого. Он консультировал Синди и побуждал делать только то, что наверняка пойдет ей на пользу. Возможно, перед тем последним ужином Китон разобрался во всем и выступил против Левина.
«Но как разобраться в этом мне самой?» — гадала Лейк. Она вновь подумала о странных пометках в анкете Синди. Даже если она соберется с духом и снова просмотрит карты, то не ясно, на что именно надо обратить внимание. Она вернулась мыслями к Алексис. Та явно что-то недоговаривала, хотя была почти готова к признанию. Единственной надеждой Лейк было убедить Алексис поделиться с ней информацией. Лейк посмотрела на часы: почти десять. Она позвонит Алексис утром и попробует выяснить, что та имела в виду, сказав «ищите женщину».
Лейк легла спать, предварительно придвинув столик к входной двери. Всю ночь Смоуки ходил по кровати, словно чуял, как она напряжена. В последний раз она взглянула на часы, как она помнила, в 02:27.
Летнее солнце разбудило ее сразу после шести. Какие-то мгновения Лейк наслаждалась его теплыми лунами, а потом вдруг словно ощутила резкий толчок — надо было возвращаться к действительности. Она села, прислонившись к спинке кровати, и запустила руки в волосы. Ей не хотелось будить Алексис — она понимала, что та может бросить трубку, — но нельзя также упустить ее — вдруг ей надо на работу. Лейк решила позвонить чуть раньше восьми. А до тех пор она будет заниматься презентацией.
Одевшись и сварив кофе, Лейк открыла ноутбук. Выступления перед клиентами она любила меньше всего и поначалу боялась их. Иногда она чувствовала себя такой незащищенной, что ей даже казалось, будто след родимого пятна темнел и пульсировал, когда она говорила. Но Лейк поработала с преподавателем ораторского искусства и научилась чувствовать себя более или менее уверенно перед аудиторией.
Она стала проговаривать вслух презентацию, то и дело запинаясь. В клинике будет еще хуже, она это знала. Левин был давно холоден с ней, а Брай могла доложить ему о ее появлении в архиве, что лишь ухудшало положение. Кроме того, убийца, вполне возможно, будет сидеть за столом во время презентации.
Без двадцати восемь, не в силах больше ждать, она позвонила Алексис. Послышался тот же резкий несчастный голос. На заднем плане звучал мужской голос — работал телевизор или радио.
— Алексис, это Лейк Уоррен. Мы с вами виделись…
— Я помню.
— Конечно. Я…
— Что вам надо?
— Вы сказали, что не хотите делиться со мной информацией, потому что не знаете, какие у меня цели. Я действительно была недостаточно внятной. Видите ли, я в самом деле работаю в клинике консультантом. Я боялась сказать вам об этом, потому что действую вразрез с ее интересами.
— И что с того? Не понимаю, зачем вы признаетесь в этом сейчас.
— Я хочу получить шанс поговорить с вами еще раз, — ответила Лейк. — Меня очень беспокоит, что там может происходить нечто нехорошее. Если вы скажете мне, где искать, я буду в состоянии обнаружить некоторые улики.
Повисла длинная пауза. Если бы Лейк не слышала звук на втором плане, то решила бы, что Алексис повесила трубку.
— Вы действительно работаете там? В Клинике по лечению бесплодия на Парк-авеню? — наконец спросила Алексис.
— Да. Простите, мне прежде не хотелось говорить вам об этом.
— Хорошо. Я встречусь с вами. Когда?
— Чем скорее, тем лучше. Я завершаю работу там, а чтобы раздобыть доказательства, мне надо действовать немедленно.
— Хорошо, приезжайте прямо сейчас.
