— Откуда мне знать? Она же не моя будущая невеста!
— Гм, занеси икру в список. После еды мы совершим длинную романтическую прогулку вдоль озера, будем идти, держась за руки, и разговаривать. Хотя я терпеть не могу слащаво-сентиментальную чушь.
Джози рассмеялась. Ему всегда нравился ее негромкий мелодичный смех.
— О чем же вы обычно говорите?
— О карьере Симон и о том, как я стану успешным бизнесменом.
— Как романтично!
— Ну вот, ты опять издеваешься надо мной?!
— Ты прав. Извини.
Но, по правде говоря, Джози не могла удержаться. Этот удивительно красивый мужчина был совершенно лишен воображения. Ей пришло в голову, что, поддразнивая Брета, она сможет заставить его понять, что влюбленным нужно обсуждать не бизнес, а свои мечты и тревоги.
Закусив нижнюю губу, Джози посмотрела в окно. Никогда она не рассказывала Дэнни о том, что пишет современные сказки — рассказы, основанные на надежде и вере в людей. Она скрывала свое занятие, потому что оно выглядело слишком старомодным и романтичным. Кроме того, вся ее жизнь состояла в том, чтобы быть миссис Дэниел Мэтьюз, которая присутствует на деловых обедах и наносит визиты попечителям.
Ей пришлось приложить много усилий, чтобы вписаться в чуждую ей жизнь. Она улыбалась, вела пустые разговоры и обдумывала очередную сказку. Ее улыбка была принужденной, а светские беседы — заученными. Но пустота в сердце была настоящей.
Брет повернул в Гилсон-парк, и машина медленно поехала по длинной извилистой дороге. С места парковки было видно озеро Мичиган.
— Я забыла, что здесь так красиво, — произнесла Джози.
— Романтично, правда? — Брет посмотрел на нее, ожидая одобрения.
— Да, очень! — Не отрываясь, Джози глядела в его удивительные глаза цвета морской воды. Бывали дни, когда вся доброта его сердца изливалась через эти глаза. Но в другое время при виде боли, затаившейся в его взгляде, у Джози перехватывало дыхание.
— Нужно ли мне поцеловать ее? — Рука Брета, лежавшая на спинке сиденья, почти касалась ее шеи. — Джо, ты слышишь? Прежде чем мы выйдем из машины, должен ли я поцеловать Симон?
Внезапно Джози охватила паника, и она быстро распахнула дверцу.
— Я должна подумать об этом.
Глубокий вздох вырвался из ее груди. Все это просто безумие. У нее нет причин так волноваться. Брет представляет, что в машине находится Симон, а не Джози, что это она наслаждается угощением и целует его в губы. Так уж случилось, что Джози — всего лишь дублерша.
— Ты хочешь, чтобы я один нес все это? — раздался голос Брета. Он с трудом удерживал в руках корзину, одеяло и бутылку вина.
— Подожди, я помогу. — Подойдя к нему, она взяла одеяло и бутылку. — Куда пойдем, шеф? — Джо обвела глазами берег.
— Вон там под деревьями есть неплохое местечко. Думаю, небольшая тень нам не помешает.
Она поплелась за Бретом. Он опустил корзину, взял у Джози одеяло и разостлал его на траве.
— Ну что? Как тебе здесь?
— Очень мило. — Джози сбросила теннисные туфли и уселась на одеяло. — Какое это вино?
— Дорогое, — ответил Брет, как бы полагая, что этим все сказано.
— Она любит белое вино?
— Наверное. Достань стаканы.
Джози порылась в корзине и выудила два хрустальных бокала.
— Вот это да! Откуда они у тебя?
— Не совсем же я пропащий. У меня есть хорошие вещи. — Брет наполнил бокалы вином.
От нее не ускользнула обида, прозвучавшая в его словах. Джози сделала глоток. У сухого вина был горьковатый привкус.
— Ты уверен, что не хочешь присесть? — спросила она. — Трудно стоять, когда так сердишься.
Брет помахал бутылкой, сделав вид, что собирается вылить содержимое ей на голову.
— Неплохая мысль! — воскликнула Джози. — Чего только я не делала с моими космами! Может быть, от вина они станут послушнее.
— Твои волосы не так уж плохи, — возразил Брет и опустился на одеяло. — Твое здоровье!
Они чокнулись. Он сделал глоток и пожал плечами.
— Примемся за еду?
— Сначала займемся делом, — возразила Джози. — Сегодняшний урок посвящен «щедрости» и «находчивости».
— Я все время покупаю ей подарки.
— Щедрость заключается не только в подарках. Щедрость — это стремление передать другому человеку свои мысли и чувства. Ты должен показать Симон, что любишь ее и заботишься о ней. Задавай вопросы о ее жизни и с интересом выслушивай ответы.
— Такие вопросы, как «Что там у тебя на работе?»
— Для начала сойдет. — Джози вооружилась ручкой.
Брет поднес бокал к губам и, скривив от отвращения губы, сделал глоток. Джози подавила улыбку. Кого-кого, а ее он не обманет! Помоги ему Бог в стремлении вписаться в жизнь любимого человека! Ей, как никому другому, знакомо это желание.
— О чем еще ты можешь спросить Симон? — подсказала она.
— Наверное, о ее семье, родителях и сестрах, а потом — о работе, — ответил Брет.
— Чем она занимается?
— Созданием благоприятных условий для деятельности компании отца. Еще она пописывает. Кстати, как продвигаются твои рассказы?
Он узнал о сказках Джо, когда сломался ее компьютер. Брет привел с работы сына своего сотрудника — настоящего волшебника, спасшего рассказы.
— Неплохо, — солгала Джози, но, увидев, что Брет не верит ей, добавила: — Ну, хорошо. Я отложила их на время.
— Почему?
— Все это… я не знаю. Кто захочет читать современные сказки?
— Может быть… я?
Брет тепло улыбнулся, и Джози захотелось крепко обнять его. Иногда, глядя ему в глаза, ей казалось, что все возможно.
— Ты мой друг, — возразила она, — поэтому других слов я от тебя не ждала. Давай изменим тему. Что у нас на обед? Что-нибудь вкусное?
— Надеюсь, что так. Я заплатил за все это кучу денег. — Он открыл корзину. — Начнем с… устриц.
— Ой, Брет… — У Джози была сильная аллергия на моллюсков — только от одних слов ей показалось, что начинается отек гортани.
— Еще у нас есть маринованные артишоки, крабовые ножки, сельдь в маринаде и шоколад на десерт, — объявил Брет.
Вид всех этих яств вызывал у Джози тошноту. Хорошо хоть, что в корзине оказался шоколад.
— Ну вот, дорогая, — провозгласил Брет, — начну с того, что угощу тебя устрицей. — Он стиснул пальцами скользкого моллюска, и тот, описав полукруг, шлепнулся на одеяло. — Проклятье!
— Какой ужас! Ты произносишь такие слова при Симон?
— Нет, — сказал Брет, — так я разговариваю с тобой.
У нее упало сердце. Интересно, как же он разговаривает с Симон?