то, что мы говорим.
У него только что это получилось: он услышал то, что скрывалось за ее словами. Она любила когда-то и с тех пор не встречается с мужчинами. Вот это любовь. У Брета заныло сердце.
— Если Симон упоминает свой любимый цветок, это означает, что ей хочется получить букет, — просвещала его Джози. — Если обсуждает рецензию па последнее шоу на Бродвее, тебе следует пригласить ее на представление.
— Больше никаких шоу! — заявил Брет.
— Бери с собой средство от сонливости.
— Забудь об этом. Все эти шоу скучные.
— Не все. Просто нужно знать, какая музыка тебе нравится. Посмотри на меня.
Он посмотрел и расхохотался.
— Что такое? — Она с негодованием скрестила руки на груди.
— Прости! Но сейчас твой вид не очень подходит к разговорам об искусстве. Наверное, из-за волос. — Брет дотронулся до пряди, на которой засохла серая грязь. — У меня во внутреннем кармане куртки есть расческа.
Он собрался достать ее, но тут же отдернул руку. Нехорошо, если его рука окажется так близко от ее груди. Брет ощутил покалывание в кончиках пальцев.
— Ненавижу их! — Джози вынула расческу из кармана его куртки.
— Расчески?
— Волосы. Если ты заметил, они у меня довольно густые.
— И непослушные.
— Спасибо, что сказал мне. — Она поморщилась и воткнула расческу в волосы. — Еще один урок: «если ты не можешь сделать женщине комплимент по поводу ее волос, держи рот на замке».
Он посмотрел на ее пышную гриву, в которой торчала расческа, и скрипнул зубами.
— Позволь мне.
— Спасибо. Не надо.
— Но почему? Я буду расчесывать тебе волосы, а ты — учить меня, как читать мысли. — Брет схватил расческу и встал позади нее.
— Не сделай мне больно.
— Не волнуйся! Когда моя сестра была маленькой, я всегда расчесывал ей волосы. — Брет брал прядь за прядью и вычесывал из них грязь. — Не больно?
— Ничуть. Продолжай. — Джози склонила голову набок.
— Это означает «перестань»?
— Да. Перестань валять дурака и расчесывай волосы. Мне очень приятно, — промурлыкала Джози.
Спустя десять минут ее волнистые кудри обрели обычный вид. Золотистые пряди сверкали, как будто в них вплели солнечные лучи. Брет никак не мог остановиться. Звуки, которые издавала Джо, отнюдь не способствовали этому. Ему было приятно, что он доставляет ей удовольствие. Пропуская гладкие локоны между пальцев, Брет удивлялся их мягкости.
— Если я скажу «Перестань расчесывать мне волосы», что я буду иметь в виду? — спросила она.
— Чтобы я продолжал?
— Молодец! Если я скажу «Мне нравится играть в кегли одной», я буду намекать…
— …на то, чтобы я пошел с тобой.
— Хмм. Ты неплохо соображаешь, — похвалила Джози. — Не верь, если тебя будут в этом разубеждать.
— Но все же остается одна серьезная проблема: я не могу сказать Симон, что я чувствую.
— Немного тренировки… и у тебя получится… — Голос Джози становился все тише и тише.
Брет испугался, что через минуту его наставница погрузится в глубокий сон. Кажется, это превращается в привычку. Он оставил волосы Джози в покое и сел рядом с ней.
— Что? — Ее глаза раскрылись.
— Я хочу тренироваться.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Представь, что я Симон.
Брет взял ее за руку и заметил, что она дрожит.
— Тебе холодно.
— Вовсе нет. Не увиливай. Скажи, какие чувства ты испытываешь к Симон, что тебе в ней нравится.
Брет прокашлялся.
— Я думаю, что ты классная, умная и сексуальная. Ты безупречно одеваешься, знаешь, что сказать в любой ситуации, ты веришь, что я смогу организовать свое дело, ты…
— Достаточно!
— Почему? — Он выпустил ее руку.
— Что ты думаешь о ней как о человеке? Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду: вызывает ли она у тебя улыбку, безоговорочно ли ты ее принимаешь? Что-то в этом роде.
— Сентиментальная чушь! — буркнул Брет.
— Не трусь, друг! С виду мы неприступные, но душа у нас добрая.
— Не могу, — в отчаянии сказал он. — Ты будешь смеяться надо мной.
— Нет, не буду, — успокоила его Джози. — Начинай!
— Черт! — Брет потянулся к ней, и Джози машинально подала ему руку. — Мне нравится, как ты… — комок в горле мешал ему говорить, — смеешься над моими розыгрышами, заботишься обо мне, когда я болею, поднимаешь мне настроение, когда я не в духе.
— Она делает все это?
— Кто?
— Симон.
Это имя ничего ему не говорит. Трогательные янтарные глаза вопросительно смотрят на него, не давая думать.
— Верно. Симон, — произнес Брет, не зная, что сказать.
Джози перевела взгляд на костер.
— Нужно добавить что-нибудь еще? — Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза.
— Нет… Ты сказал достаточно.
— Ну и как? — В ожидании ответа у Брета колотилось сердце.
— Мне кажется, ты сказал все… если, конечно, не хочешь… поцеловать ее. — Кончиком языка она провела по нижней губе.
Сердце Брета глухо забилось. Тренировка. Это просто тренировка. Он учится выбирать подходящий момент. Он превращается в идеального мужчину, чтобы завлечь идеальную женщину и повести ее к алтарю.
Брет наклонился и поцеловал Джози. Ее мягкие губы раскрылись для него, и он почувствовал слабый запах зефира.
Что это? К ним галопом скачет Джей Би или у него так бьется сердце? Целуя Симон, он никогда не испытывал ничего подобного. Симон? Нет! Он целует не Симон. Он целует…
— Ммм… — простонала Джози, прильнув к нему.
Она уютно приникла к Брету, и он крепче прижал ее к себе. Ее запах щекотал ноздри; сладостный аромат манил его. Где-то в подсознании голос разума пытался совладать с разбушевавшимися гормонами. Но он затих, побежденный невыносимым томлением сердца, бившимся для женщины, которую он сжимал в своих объятиях.
Пальцы Джози, вцепившиеся в его рубашку, впились ему в грудь. Оказавшись на коленях у Брета, она почувствовала, как неоспоримое свидетельство его желания упирается ей в бедро. Каждая клеточка его
