восемь часов подряд, а когда наконец унесся прочь, от города камня на камне не осталось.
Девушка испуганно уставилась в безоблачное небо, словно пытаясь увидеть первые признаки надвигающейся беды.
— А когда здесь сезон ураганов? — Голос ее дрогнул.
— Вам нечего бояться. — Джайлз тряхнул головой, сбрасывая с волос капли воды. — Самым опасным считается период с августа по ноябрь, а к тому времени вы уже вернетесь в ваш туманный Лондон. Между прочим, откуда у вас русское имя?
— От отца, — машинально ответила девушка. — Он был русским…
Кира запнулась и, прикусив губу, бросила настороженный взгляд на Джайлза, однако тут же поняла, что это — обычное любопытство. Вот дуреха! И чего, спрашивается, испугалась? Островитяне, хотя и обожают сплетни, уже давным-давно забыли, что дочь Бенджамена Рида когда-то вышла замуж за русского танцовщика.
— Ваше замечание о рекламе оказалось справедливым. — Кира поспешила сменить рискованную тему. — Сегодня я включила радио и услышала кое-что о себе. В сообщении были кое-какие неточности, но в основном…
Джайлз лукаво усмехнулся:
— В «Убежище» я расписался в книге посетителей. Пронырливые репортеры в поисках сенсаций непременно заглядывают в нее.
— Вы расписались за меня?
— А почему бы и нет? Согласитесь: ведь вы обрадовались, услышав по радио свое имя! Вам было приятно? Или вы привыкли к вниманию средств массовой информации?
Босс Киры, Коннор, не выносил средства массовой информации, к журналистам относился с неприязнью, интервью давал только в случае крайней необходимости и утверждал, что репортеры вечно перевирают его слова.
— Нет, не привыкла. Свое имя по радио я услышала впервые.
— Что-то еще случилось с вами в первый раз? — легко, без всякого нажима спросил Джайлз. — Я имею в виду вчерашний вечер.
Взгляд его медленно скользнул по ее хрупкой фигуре и задержался на лице. «Что-то тревожит ее, — подумал он. — В своем прелестном купальнике она выглядит так неуверенно, словно ей не по себе». Внезапно его снова охватило желание прижаться к этим полным, сладким губам, заставить Киру улыбнуться, чтобы увидеть, как ее глаза вспыхнут от радости.
Опасаясь, как бы руки сами не потянулись к беззащитной девушке, Джайлз скрестил их на груди. «Это какое-то безумие! — промелькнуло у него в голове. — Сколько дней я знаком с ней? Два или три всего- навсего. Так откуда же взялось ощущение, что меня связывает с ней какая-то крепкая нить? Почему я убежден, что наша встреча далеко не случайна и многое обещает — и мне, и ей?..»
— Простите, не поняла, — сухо проговорила Кира и направилась туда, где песок уже высох после прилива. Ей стоило неимоверных усилий делать вид, будто она не замечает, что высокий стройный мужчина с блестящими мокрыми волосами следует за ней. Всем своим существом она ощущала исходящую от него опасность, однако в чем заключалась эта опасность, она не понимала, и это смущало и тревожило ее.
— Кира! Не уходите! У меня возникла неплохая идея. Я приглашаю вас позавтракать. На моей вилле, в саду.
— Нет, благодарю.
— Клянусь, я не буду больше задавать щекотливых вопросов. И даже не стану кидаться в вас грейпфрутами.
— Не хочу давать вам повод для подобных выходок.
Она услыхала негромкий смех, шуршание песка и шорох раздвигаемых веток. Итак, Джайлз наконец решил оставить ее в покое! Чуть повернув голову, Кира увидела, что он поворачивает налево, в сторону от «Сэнди-Лейн», к зарослям дикого винограда. И вдруг Джайлз небрежно бросил через плечо:
— Кстати, когда встретитесь с Бенджаменом Ридом, не упоминайте тайфун Джанет. Это выведет его из равновесия.
Кира остановилась как вкопанная. Сердце ее подпрыгнуло и сразу оборвалось. Боже милостивый! Откуда Джайлз узнал, что она собирается к Бенджамену Риду? Через секунду здравый смысл взял верх над глупыми подозрениями. Да, все-таки она безнадежная дура! Теряется от любой ерунды! А ведь на самом деле все предельно просто: Бенджамен — президент ассоциации производителей сахара, а значит, встреча с ним неизбежна. Вероятно, Джайлз тоже это понимает.
— Почему?
— Потому.
Он раздвинул ветки, и на краткий миг в просвете появилось одноэтажное здание из белого камня с высокими окнами, сверкающими на солнце. Кира успела заметить белый столик в саду, окруженный мягкими стульями. Тут Джайлз отпустил ветки и исчез из виду. А с ним пропала и надежда позавтракать в его обществе в этом миниатюрном раю.
Кира ощутила укол зависти. Ей снова вспомнился Лондон, то, как она вставала по утрам и, подрагивая от холода, шла на крохотную кухоньку, затем в одиночестве пила кофе, надевала плащ и спускалась в метро, где от множества таких же промокших плащей поднимался удушливый пар. При этом сзади и сбоку на нее бесцеремонно напирали невыспавшиеся пассажиры, вошедшие на следующих остановках.
Сказочно-беззаботная и потому казавшаяся нереальной, жизнь на острове вытеснила эти воспоминания. Да и сам Джайлз — реален ли он? Джайлз — часть этой жизни, этого мира, такого далекого для нее… Впрочем, чем скорее она избавится от мыслей о нем, тем лучше.
Позавтракав, Кира надела ярко-красный сарафан и накинула на плечи широкую шаль, чтобы не нарушать неписаные законы этикета и не появляться в городе в легкомысленном пляжном наряде. Выйдя из отеля, она направилась к остановке автобуса. Таксисты, поджидающие клиентов у главного входа шикарного отеля, проводили ее удивленными взглядами.
Под бдительным оком одетой в униформу военного образца женщины Кира бросила в кассовый автомат несколько монет, получила билет, протиснулась мимо трех стоявших в проходе широкоплечих парней и уселась рядом с полногрудой матроной, у которой на коленях стояли пустые корзинки для покупок. Пассажиры глазели на девушку, кивали и добродушно улыбались. Ответив всем улыбкой, Кира отвернулась к окну.
Ей предстоял неблизкий путь в Бриджтаун. Водитель вел автобус медленно, то и дело отчаянно сигналя, чтобы спугнуть разгуливающих по дороге кур и собак. Он часто делал незапланированные остановки, подбирая новых пассажиров или перекидываясь парой слов с коллегами, возвращающимися из Бриджтауна.
От нечего делать Кира прислушалась к перебранке между строгой контролершей и длинноволосым выпивохой с мутным взором, с трудом забравшимся в салон, но наотрез отказавшимся платить.
— Покуда не выложишь денежки, автобус не тронется! — решительно заявила женщина, поняв, что все прочие доводы исчерпаны.
— Эй, парень, мы тут все заплатили! — ввязалась в спор соседка Киры, кипя благородным негодованием. Она энергично тряхнула головой, и букетик искусственных цветов на ее шляпе едва не отлетел. — Тут все торопятся в Бриджтаун, а ты нас задерживаешь!
— Да он небось все деньги пропивает. Знаем мы таких, — прокомментировал пожилой мужчина с переднего сиденья. Его морщинистое лицо напоминало карту гористой местности.
В общем, ни у кого из утомленных скверной дорогой пассажиров подвыпивший парень симпатий не вызвал. Дерматиновые сиденья раскалились от жары: юбка сарафана прилипла к телу, и Кира уже была готова заплатить за длинноволосого, но в последний момент решила не вмешиваться. Контролерша перехватила инициативу и начала монотонно цитировать правила дорожного движения.
Наконец пристыженный парень вывалился из автобуса и, шатаясь, поплелся в тень высокой пальмы. Все облегченно вздохнули и стали демонстративно открывать окна, чтобы впустить в салон свежий воздух.
Выйдя на нужной остановке, Кира сразу влилась в поток пешеходов, между которыми искусно лавировали уличные торговцы с лотками на голове. В раскаленном воздухе стоял густой запах засахаренных
