слухи распространяются поразительно быстро…
Кира вдруг похолодела, догадавшись, что сейчас Джайлз заговорит о Тамаре… и о ней самой.
— Получается, что Долли могла забеременеть именно в ту ночь. — Голос Киры вибрировал от волнения. — И вполне вероятно, что отец Тамары — Рувим, а не Бенджамен… — Спазм сжал ее горло. — Господи, Джайлз, а как же я? Как мы с тобой? Что теперь будет?
Спокойно и уверенно он обнял ее за плечи — как друг, желающий поддержать и успокоить. Трепещущая девушка порывисто прижалась к его груди. Сердце ее неистово билось.
И вдруг Джайлз стиснул Киру в объятиях, да так сильно, что она едва не задохнулась, и стал покрывать поцелуями ее глаза, щеки, губы.
От этих жадных поцелуев она пришла в полное смятение. Когда он наконец отстранился, Кира нежно провела ладонью по его лицу, освещенному колеблющимся светом масляной лампы. Она любит этого человека и не хочет его терять, что бы он ни говорил о ее матери и бабушке, какие бы ни проводил аналогии.
— Мне не следует тебя целовать, Кира. Понимаешь, мы не должны поддаваться чувствам. Боже мой, ну почему все так запуталось?.. Позднее Рувим все-таки женился на дочери одного плантатора. Я — сын Элизы и Рувима. Но здесь никто не сомневается, что Тамара — дочь Рувима, а значит, моя единокровная сестра.
— Сестра? — в ужасе выдохнула Кира.
— Вот именно. Я не могу жениться на… племяннице. Вспомни Библию — в двадцатой главе Левита сказано: «Наготы сестры матери твоей и сестры отца твоего не открывай: ибо таковой обнажает плоть свою; грех свой понесут они». Поменяй пол с мужского на женский, и получится «наготы брата матери твоей»… то есть моей. Я — брат твоей матери.
— Не верю! Не верю! Не верю! — Кира прижала ладони к ушам, не желая слышать ни страшные откровения, ни завывания бури за толстыми стенами дома. — Это все слухи, досужие домыслы! Люди часто ошибаются. Грех… Какой же грех в том, что я так люблю тебя?
Она разразилась рыданиями. Джайлз, охваченный нежностью и состраданием, никак не мог подыскать слов утешения. Он прекрасно знал, что на острове, где придерживаются строгих моральных правил, не одобрят кровосмесительный брак. А сам он никогда не покинет Барбадос, свою родину, Шугар-Хилл и фабрику, где не покладая рук трудится множество людей, полностью зависящих от него. Отказаться от всего во имя любви к Кире? А как же мать, как оставить ее, почти беспомощную женщину?
Рыдания прекратились так же внезапно, как и начались.
— Теперь я понимаю, почему Бенджамен отвернулся от моей матери в самое трудное для нее время. — Лицо Киры заливали слезы, но она не вытирала их. — Он вымещал на ней свои страдания. Пока Тамара была ребенком, он в память о Долли заботился о ней, но едва она выросла и уехала с Барбадоса, умыл руки. Она выскочила замуж за русского танцовщика столь же импульсивно, как некогда Долли.
— А ты так похожа на бабушку! Точь-в-точь такая же, как Долли на портретах ле Планте. Вот почему твое лицо сразу показалось мне знакомым…
— Я похожа на Долли?!
— Те же глаза, улыбка, даже ямочка на щеке. А Бен… Думаю, Бен чувствовал себя униженным даже после смерти Рувима. А потом у него возникли подозрения, хотя никто ничего не осмеливался произнести вслух. Тогда гибель Рувима вызвала разные домыслы, но настоящего расследования не проводилось. Полиция считала это несчастным случаем. Все знали, что Рувим был в страшной депрессии и буквально изводил себя работой. Оступился, упал, и это стоило ему жизни.
Кира зябко поежилась. Она и не подозревала, что отец Джайлза… Рувим погиб.
— А что же произошло?
— Поговаривали, будто его столкнул Бен, но я даже думать об этом не желаю. Давай-ка лучше вернемся на кухню, присоединимся к Долорес и ребятишкам. Мой кофе уже давным-давно остыл.
— Мой тоже. — Кира печально вздохнула. — Только я не останусь здесь, Джайлз, потому что сейчас нужна деду даже больше, чем когда-либо прежде. Фиттс-Хаус стоит почти на берегу и может серьезно пострадать. Если позволишь, я вызову такси.
— Ради всего святого, Кира, успокойся! Телефонные провода наверняка оборваны, и ни один таксист, если он в здравом уме, не высунет из дома нос даже ради такой красавицы, как ты. Так что сиди смирно. Ты останешься с нами.
Кира упрямо замотала головой:
— Нет, Джайлз, я должна ехать: не бросать же старика в трудную минуту. Он мой дед, кроме него, у меня никого нет!
Кира выбралась из погреба и через холл, залитый водой и засыпанный битым стеклом, побежала к двери.
— Кира, остановись! — закричал Джайлз. — Бенджамен сильный, он справится сам!
— Ну как ты не понимаешь? Мне необходимо быть рядом с ним! — крикнула, не оборачиваясь, Кира.
Открыв дверь, она вцепилась в ручку, но все же едва устояла на ногах. Ураганный вихрь оторвал от земли тяжелый «мерседес» и с грохотом отбросил его к воротам. В воздухе, словно в безумном танце, кружились ветви деревьев, листья, щепки, обломки рухнувшего забора.
Прикрыв глаза, задыхаясь и отплевываясь, Кира отступила. Джайлз прав: ей не добраться до деда, даже и шагу не ступить.
Тайфун с ласковым именем Ханна стремительно набирал силу. Сметая все на своем пути с первобытной яростью, он обрушился на остров. Его скорость превышала сотню миль в час. На прибрежные районы обрушивались огромные океанские волны, в черных тучах непрерывно сверкали молнии.
Разгул стихии поражал и пугал. Мысли Киры лихорадочно метались. Что же делать? Нужно спешить к Бенджамену, успокоить его, сказать, что она все поняла, простила…
Дверь снова открылась, и рядом с Кирой появился Джайлз.
— Ну вот что, — хрипло бросил он, — жди меня здесь и не волнуйся — я привезу Бенджамена сюда.
— Нет, я поеду с тобой!.. — Кира вцепилась в его ремень.
Джайлз обернулся и что-то сердито проговорил, но рев ветра заглушил его слова. Он попытался оторвать ее руку, но это ему не удалось. Кира не понимала, откуда у нее взялись силы, но теперь твердо знала: у них все получится, вместе они преодолеют любые невзгоды.
— Я не оставлю тебя! — крикнула она.
Наконец они добрались до ворот, куда отнесло машину, и Джайлз, усевшись за руль, включил зажигание.
— Весьма рискованная затея, но автомобиль тяжелый, и мотор у него мощный.
Прямо над капотом со свистом пронеслась толстенная ветка, чудом не задев ветровое стекло. Кира втянула голову в плечи.
— Прошу тебя, возвращайся в дом. Посиди на кухне, выпей немного рома…
— Да не желаю я возвращаться! — Кира старалась не выказывать страха. — Я хочу быть с тобой, неужели это неясно? Для меня ты самый дорогой человек на свете, и мне плевать, кем мы друг другу приходимся!
Она не знала, слышит ли ее Джайлз за грохотом и ревом стихии. Окна «мерседеса» заливала вода, дворники не справлялись. Джайлз почти наугад осторожно продвигался вперед.
— Заклинило кнопку электронного стеклоподъемника, — сказал он, не глядя на Киру. — Постарайся открыть окно. Смотри вперед и говори мне, что там видишь.
Кира повиновалась, но едва она приоткрыла окно, ливень и ветер обрушились на нее. Вытерев глаза и прикрыв их ладонями, она начала указывать путь.
— Слева, ярдах в двадцати, повалено дерево, часть ствола перегородила дорогу. Поезжай немного правее… теперь прямо… вот так. О Господи! На нас несет велосипед!
Они преодолевали путь с неимоверным трудом. Оба взмокли от пота. Едва впереди обозначились ворота Фиттс-Хауса, как сильнейший порыв ветра развернул «мерседес». Потеряв управление, машина ударилась о каменный забор, кузов угрожающе заскрежетал, двигатель взревел и замолк.
