в обратном.
Как они смогут «начать все сначала», если его безопасность будет нарушена? Если гангстеры найдут его? Если наступит день, когда Джеймс Далтон исчезнет и никогда не вернется?
Джеймс въехал на стоянку при закусочной, расположенной между Силвер-Вулф и Льюистоном.
Он заметил черный седан и взволнованно перевел дух. Последние два дня он не мог ни есть, ни спать.
Ему было не с кем поговорить, некому облегчить свою душу, кроме Райдера.
Человека, к которому он не питал особой симпатии.
Инспектор ждал его, сидя в машине. Джеймс открыл дверь и взобрался внутрь. Некоторое время они молчали. Райдер попивал кофе из пластикового стакана. В обычной одежде — коричневая рубашка и джинсы — он не был похож на полицейского. Но Райдер — полицейский, напомнил себе Джеймс, законник до мозга костей.
— Хочешь кофе, Далтон? Или гамбургер?
— Нет, спасибо.
Райдер повернулся к нему.
— Ну, так в чем дело? У тебя неприятности с женщиной? Чувствуешь себя виноватым из-за той маленькой блондинки?
Джеймс бросил на него гневный взгляд. Его и так раздражало, что он вынужден изливать душу полицейскому, и ненавистная ему способность Райдера читать мысли только ухудшила его настроение.
— Как вы узнали об Эмили? Я не говорил вам, что встречаюсь с ней. Я даже словом не обмолвился о том, что она живет в Силвер-Вулф.
— Странное совпадение, не так ли? Вы с ней оказались в одном городе.
— Да. И, очевидно, Большой Брат следит за каждым моим движением.
— Спокойнее! — Райдер невозмутимо глотнул кофе.
Моя работа заключается в том, чтобы ты оставался в живых. Но я не могу охранять тебя, если время от времени не буду совать нос в твои дела.
Джеймс пристально посмотрел на Райдера. У инспектора были резкие, выразительные черты лица.
— Вы коренной индеец?
Райдер покачал головой:
— Нет.
— Я тоже.
— Мне это известно.
Ясное дело, известно. Этот сукин сын все знает.
— Больше у нас нет ничего общего?
— Вероятно, нет. Помощники судебного исполнителя и бывшие гангстеры — странные товарищи. Райдер устало взглянул на Джеймса, и они неожиданно рассмеялись.
Их отношения были нелепыми. И более важными для них обоих, чем Джеймс мог себе представить.
В наступившем молчании Джеймс смотрел на дорогу, ведущую в Силвер-Вулф.
— Она любит меня. — Он умолк и запустил руку в волосы. — И я люблю ее.
— И?
— И я не знаю, какого черта мне делать. Как я могу связать себя обязательствами с женщиной, которая даже не знает, кто я?
— Ей известно, кто ты. Она знает, что ты — Джеймс Далтон.
— Но это подделка. Я чувствую себя обманщиком, — признался он и отвернулся от роковой дороги. — Я рассказал Эмили о своей жене, не называя имени и ничего не сказав о ее семье. Просто сказал, что у меня была жена, которая умерла от рака.
Райдер шумно вздохнул.
— И теперь ты хочешь рассказать ей все остальное? Тебе нужно, чтобы она узнала о Риде?
У Джеймса тяжело забилось сердце. От мысли, что любимая женщина узнает о его преступном прошлом, ему становилось плохо, но, утаив правду, он возненавидит себя еще больше.
— Она имеет право знать, кто я такой.
Инспектор придерживался другого мнения.
— Итак, ты влюблен. У тебя чувства к красивой женщине. Но тебе надо подумать о будущем. Что, если у вас ничего не получится? Что произойдет, если ты женишься на ней, а у вас что-то не заладится и она потребует развода? Если ты натворишь что-нибудь и она уйдет? Разгневанная супруга может отомстить тебе, сдав бандитам.
— Она никогда не сделает этого.
— Откуда, черт подери, у тебя такая уверенность?
Сколько длится ваша связь? Месяц?
Джеймс с трудом сдержал раздражение. Эмили никогда не причинит ему вреда, никогда не выдаст его бандитам.
— Я не могу продолжать лгать ей. Это невыносимо.
— Ты знал правила, которые устанавливает Программа защиты свидетелей.
— И вы вышвырнете меня, если я расскажу ей правду?
Инспектор пристально посмотрел на него.
— Нет.
— Нет? — через силу улыбнулся Джеймс.
Райдер не улыбнулся.
— Ты будешь далеко не первым свидетелем, который рассказал правду своей возлюбленной или возлюбленному. И думаю, не последним. Но я, черт подери, совершенно не понимаю, что заставляет тебя признаваться ей.
— Я объясню ей, какому риску подвергаюсь.
— Да уж постарайся.
— Постараюсь, — пообещал Джеймс. — Я буду держать вас в курсе дела. Я обязательно позвоню вам.
Райдер вынул сигарету из пачки и чиркнул спичкой. Закурив, он посмотрел на Джеймса сквозь облачко табачного дыма.
— Когда же ты собираешься сделать свое признание?
— Когда? — Джеймс чувствовал, что у него сдают нервы. — Скоро. Чем скорее, тем лучше.
— Сегодня, значит? — Инспектор сделал затяжку. Интересно, что она скажет? Для нее это окажется чертовски сильным потрясением.
Джеймс поежился. Похоже, что Райдер давит ему на психику. Может быть, он пытается заставить его передумать? Джеймс рванул дверь и выскочил наружу, чувствуя, что задыхается.
Райдер дал ему минуту, чтобы прийти в себя, а затем тоже вышел из машины. Джеймс стоял прислонившись к багажнику. Он чувствовал, что инспектор испытующе разглядывает его, очевидно задаваясь мыслью, удастся ли бывшему преступнику пройти через испытание, на которое он обрекает себя по своей воле.
— Я должен, — повторил Джеймс.
— Ну что ж, Далтон, тогда я надеюсь, что у тебя получится и ты найдешь то, к чему стремишься: покой, искупление. Что бы это ни было, я надеюсь, ты обретешь это.
Я тоже, подумал Джеймс, проклиная Рида Блэквуда. Я тоже на это надеюсь.
Джеймс вошел в дом Эмили через заднюю дверь. После встречи с Райдером он отправился в «Тэнди- Стейблс», чтобы закончить кое-какие дела и подменить заболевшего работника. Но теперь его день подошел к концу.
Или почти подошел, поправил себя Джеймс, чувствуя, как у него опять сдают нервы.
— Джеймс! — Как только он вошел в кухню, Кори с радостным криком устремился ему навстречу.
— Привет, парень! — Джеймс подхватил мальчика на руки. Пряди белокурых волос падали малышу на
