Как? Какой будет их жизнь, омраченная его страшным преступлением и грехом, в котором он не смог сознаться?
Эмили склонила голову ему на плечо.
— Я люблю тебя, Джеймс, несмотря ни на что. Я всегда буду любить тебя.
Но она не должна! Эмили заслуживает более достойного мужчину, чем Рид Блэквуд или Джеймс Далтон. Когда она прильнула к нему, он обнял ее и пожалел, что не может пронзить колом свое вероломное сердце.
Сегодня он останется с ней, а завтра попросит Зака Райдера увезти его как можно дальше от Силвер-Вулф.
«Тэнди-Стейблс» был закрыт. Последние туристы уехали, и лошадей увели в загон. Инспектор, привычно затягиваясь сигаретой, стоял на пороге временного жилища Джеймса.
— Я предупреждал тебя, что не нужно рассказывать ей, — сказал он.
Джеймс прислонился к стене своего фургона.
— Избавь меня от этих нравоучений. Просто убери меня к черту отсюда.
Инспектор, прищурившись, посмотрел на солнце, клонившееся к горизонту. Вечерние лучи подчеркивали седеющие пряди его волос и глубокие морщины вокруг проницательных глаз.
— Я не могу сделать это, Далтон.
— Не можешь или не будешь?
Райдер повернулся и пристально посмотрел на него.
— Не буду.
Паника, как удушливая петля, захлестнула Джеймса.
— Но я не могу больше жить здесь! Не могу смотреть Эмили в лицо, зная, что нас разделяет моя, ложь! — Поднеся банку ко рту, он сделал большой глоток пива. — Ты должен найти мне другое место.
— Я не должен делать ничего подобного. Разве возникла угроза твоей безопасности? Разве она угрожает, что расскажет кому-то о тебе? Разве она сплетничает с соседками? — Инспектор безмятежно наслаждался сигаретой. — Нет. Она не делает этого.
Ты согласен? Эта женщина смотрит тебе в глаза и говорит, что, несмотря ни что, любит тебя, а ты готов бежать, как крыса с тонущего корабля.
Джеймс почувствовал сильнейшее желание выхватить у Райдера сигарету и затолкать ее ему в глотку.
— Она посмотрела мне глаза и сказала, что я не убийца.
— Она права. Ты не убийца.
— Неужели? Ты хочешь сказать, что меня посадили ни за что ни про что?
Инспектор лениво опустился на стул, мастерски приняв невозмутимый вид.
— Тебя посадили, потому что федеральный судья решил, что тебе нужно отбыть тюремное заключение, прежде чем получить условное освобождение и перевод на другое место жительства.
— А я-то думал, что совершил преступление!
— Не строй из себя дурака.
Джеймс наградил инспектора свирепым взглядом.
— Я был замешан в нападении.
Райдер откинулся на стуле.
— Мне прекрасно известно, в чем ты был замешан.
— Ну еще бы! Великий и могучий инспектор все знает.
— А трусливый парень не может смотреть в лицо женщине, которую любит. Бедный малыш! Он хочет собрать свои пожитки, щелкнуть каблуками и отправиться домой. Неужели до тебя еще не дошло? Ты дома.
У пива, которое глотнул Джеймс, был вкус яда.
— Пошел ты к черту, Райдер!
— Ну-ну, посылай меня. Я единственный человек, который позволил тебе нарушить правила.
А я — человек, у которого умирает душа, подумал Джеймс.
— Расскажи ей все, Далтон. Признайся в том, что произошло.
— Не могу.
— Нет, можешь, — с этими словами Райдер прикурил очередную сигарету от окурка. — Усади ее и расскажи, что ты сделал. И если она сломается, я переведу тебя ко всем чертям. Можешь положиться на меня. Переведу.
Джеймс вскинул голову.
— Если ты не сделаешь этого, я сбегу.
— Я сдержу слово, но и ты должен сдержать свое.
Райдер давно ушел, а Джеймс все еще стоял на пороге своего дома на колесах. Наконец он вошел и принялся мерить шагами гостиную. Спустя некоторое время Джеймс схватил телефон и набрал номер Эмили. Она подняла трубку после первого звонка, и, услышав ее голос, он с силой сжал трубку.
— Это я.
— Слава богу! Я уже начала беспокоиться.
— Я же сказал тебе, что буду работать допоздна.
— Я знаю, но… — Эмили не договорила, и Джеймс мысленно выругал себя за то, что подвергает ее такой пытке. Прошлой ночью у нее был беспокойный сон — она металась по постели, что-то бормоча и вырываясь из его объятий. Когда Джеймс проснулся, он увидел, что Эмили уже встала. Его поразили темные круги у нее под глазами.
— Кори все еще у Стивена? — спросил он, зная, что мальчику нравится проводить летние дни со своим другом.
— Да, но я собираюсь забрать его.
— Попроси, пожалуйста, чтобы он побыл у них еще немного.
— Почему? Что случилось? — (Джеймс почувствовал волнение, прозвучавшее в голосе Эмили.) — У тебя странный голос.
Он судорожно вздохнул и бросил взгляд на окно.
— Ничего не случилось. Просто мне надо поговорить с тобой.
— Где?
— Здесь.
— В конюшне? Я не понимаю, почему ты не можешь прийти домой.
— Я дома. Я живу при конюшне, ты забыла? резко сказал Джеймс. Он хотел дать Эмили возможность не приходить, задуматься, стоит ли ей беспокоиться из-за него.
Вскоре она появилась. Она выглядела такой нежной и ранимой, что Джеймсу захотелось обнять ее, прижать покрепче и вдохнуть слабый аромат духов, но вместо этого он предложил ей сесть на диван. Она устроилась на самом краешке, и Джеймс мог только гадать, бьется ли ее сердце так же лихорадочно, как его. Ему показалось, что Эмили волнуется. Очевидно, она почувствовала, в каком он состоянии, несмотря на его уверения в том, что ничего не случилось.
— Ты когда-нибудь задумывалась, как я смог дать показания против банды?
— Вероятно, у тебя были какие-то факты, компрометирующие их, — предположила Эмили. — Ты мог знать о преступлениях, которые они совершили.
— Мне были известны подробности убийства.
Нападения, в котором я был замешан, — признался Джеймс. Он заметил, что Эмили побледнела, но, приняв решение быть откровенным до конца, продолжил свой мучительный рассказ:
— Я отсидел в федеральной тюрьме год за соучастие в убийстве.
Таким было предъявленное мне обвинение.
Эмили почувствовала, что задыхается. Неужели этот мужчина, который так заботливо и ласково относился к ней, помог ей выдержать битву с раком, научил неугомонного братишку вести себя как джентльмен, — убийца?
— Ты сказал, что сидел в тюрьме, но я подумала, что…
