Славик часто вспоминал потом эти его слова. Особенно после того, как Толька не вернулся из командировки. Филимонов не мог отделаться от ощущения, что пьяные откровения его друга- корреспондента в ресторане и его исчезновение как-то связаны между собой. Но в паузах между этими грешными мыслями, между собственными наблюдениями, сопоставлениями и выводами старался все-таки, по Борькиному совету, «не брать в голову». И это у него с грехом пополам, но получалось. Вплоть до сегодняшнего вечера, когда, явившись к шефу с тезисами его будущей речи, услышал, как Михаил Петрович жалуется человеку по имени Вьет на свою «проблему». Это имя было слишком известно в городе, чтобы пресс-секретарь вежливо заткнул уши. Он и понятия не имел, что его босс, бывший прокурор и уважаемый человек, знается с таким отпетым бандитом! А «проблемой» был не кто иной, как Данька Кулик, его однокурсник и в давнем прошлом друг, далеко не супермен, но честный и порядочный парень.
Вот впереди, на расстоянии двух кварталов, заблестели желтые фонари Плехановской. Пересечь ее – а там рукой подать. Только бы Данька был еще в редакции! Во всяком случае, в прежние времена, когда они еще знались, его «железно» можно было застать вечерами в редакционном кабинете. Дождется, когда все разойдутся, и сидит часов до девяти-десяти, строчит свои шедевры свободной журналистики... Зато по утрам его раньше полудня на месте не ищи.
Филимонов глянул в зеркало заднего вида и обомлел, на «хвосте» у него висела черная бронированная громадина – «Галлопер». Он держался на расстоянии не более пяти метров, и Славик прекрасно видел сверкающий передний бампер, высокие, как будто изготовившиеся к прыжку колеса, «вытаращенные» фары и черное, слепое лобовое стекло, в котором отражался зеленый акулий глаз светофора...
Он мог бы поклясться, что несколько раз видел эту самую машину у подъезда «Омега-банка». Но как-то не удосужился узнать, кому она принадлежит. Зато теперь пресс-секретарь мог сделать на сей счет предположение с большой долей вероятности!
Одно было совершенно ясно, этот монстр неспроста оказался позади него на вечерней улице.
Славик почувствовал, как шевелятся волосы у него на затылке. Однако мысль, против ожидания, заработала быстро и четко. Он понял, что до редакции ему не добраться. А если даже доберется, то это уже ничего не изменит. Поздно... Единственный выход – разыскать телефон и позвонить. Это еще, наверное, не поздно. Вряд ли Вьетнамец уже отправил туда вторую «бригаду». К тому ж ему потребуется какое-то время, чтоб навести о Даньке справки. Соколов же не назвал ничего, кроме фамилии.
Надо добраться до телефона!
Филимонов даже усмехнулся, до чего же спокойно он обо всем этом рассуждает. И о чем?! Пристрелят его или не пристрелят. С ума сойти!
Он заставил себя сбросить скорость у светофора, который уже дал предупредительный желтый сигнал. Убедился, что и преследователи сделали то же самое, намереваясь остановиться... И вдруг – в самый последний миг! – резко нажал на газ и дал левый поворот.
Этот трюк дал ему фору в полквартала. Почти не разбирая дороги, он нырнул под арку какого-то проходного – то бишь проездного – двора и помчался по пересеченной газонами, детскими площадками и мусорными бачками местности. Эти старые дворики в центре родного Воронска он знал как свои пять пальцев.
Наконец он заглушил мотор где-то на задворках кукольного театра, который выходил своим симпатичным фасадом прямо на проспект, – и только тут перевел дух. Осмотревшись, запер машину, высоко поднял воротник своего длинного стильного пальто, а шляпу, наоборот, надвинул пониже на лоб – и смешался с толпой.
В зале игровых автоматов с оптимистическим названием «Веселый Роджер» в этот ранний вечерний час было оживленно. Но Вячеслав Арнольдович не заинтересовался «однорукими бандитами», а направился прямо к дверце с надписью «Администратор». Охранник проводил его взглядом, но не более того. Этот парень был как две капли воды похож на всех тех, которые являются к администратору каждый день, вечер и даже ночь.
Филимонов закрыл дверь с обратной стороны и навалился на нее спиной.
– Привет, Ларик. Не ждала?
Молодая женщина за столом застыла над дымящейся чашкой кофе, глядя на гостя во все глаза. Глаза у нее, кстати, были большие и выразительные.
– Господи, Славка! Черт... Откуда ты свалился? Три месяца ни слуху ни духу...
– Погоди, Ларик, это потом. Я потом тебе все объясню. А сейчас гони телефон. Это очень важно!
Не дожидаясь разрешения администраторши, он подскочил к стоящему перед ней оранжевому аппарату и сорвал трубку.
– Да скажи хоть, что стряслось? На тебе лица нет...
– В самом деле? А мне казалось, я сегодня эффектен как никогда... Погоди, не сбивай меня.
Пресс-секретарь лихорадочно накрутил на диске номер «Воронского колокола» и с возрастающим отчаянием слушал длинные гудки. Он уже подумал было, что все напрасно, когда в редакции сняли трубку, и послышалось знакомое дейловское «алло».
– Данька!!! Слава Богу, ты там! Скорее...
У Славика пресекся голос.
– Кто это?
– Да Филя, Филя! Славка Филимонов это, понимаешь? Там у тебя... все спокойно?
– Ты что – пьян? – прозвучало суровое.
– Нет, Данька, как стеклышко. Хотя лучше бы, если б я был пьян и мне померещилось все это спьяну...
– Да что – «это»? Ты можешь говорить нормально?
– Да, да! Я и говорю, только ты слушай, не перебивай... С минуты на минуту у тебя будут ребята Вьетнамца. Надеюсь, это имечко тебе что-то говорит?
– Дальше!
– Полчаса назад мой босс Соколов «заказал» тебя Вьету. Я сам слышал разговор, никаких сомнений. Вьетнамец обещал сделать все сегодня же. Так что вешай замок на свой «Колокол» и дуй куда угодно, только подальше! Да, и жене позвони, пусть берет дочку в охапку и едет сейчас же к какой-нибудь подруге. Дома вам оставаться нельзя. Я мог бы предложить свою хату, да боюсь, сегодня это ненадежное укрытие...
– Погоди, Славка! Ты сам-то где?
– Неважно. Я ехал к тебе, но не доехал. Добрался только до телефона. В общем, меня они тоже пасут, Данька. Босс знает, что я все слышал.
– Дьявол! Говори немедленно, где ты находишься! Я сейчас за тобой приеду.
– Хватит трепаться! Уходи оттуда, слышишь?! – Бывший пресс-секретарь заорал так, что охранник в игровом зале повернул голову и прислушался. – Все, Данька, все. Не теряй время, пожалуйста! Уходи! Мне многое надо тебе сказать, но это потом, потом. Это все, что я мог... Прости!
– Постой, Сла...
Даня Кулик ошеломленно переводил глаза с телефонной трубки, в которой пищали гудки, на тормошившую его Александру.
– Надо уходить. Он сказал – надо уходить!
– Кто, кто? Кто это был, Данька?
– Славка Филимонов. По-моему, он больше не пресс-секретарь Соколова.
– Что это значит? – Саша захлопала ресницами.
Главный редактор наконец-то «врубился» и подскочил со стула как ужаленный.
– Это значит, что сейчас здесь будут хлопчики Вьетнамца! Ты оказалась права, ни к чему мне было раньше времени высовываться с этой статьей, да еще в «Воронской правде». Чаша терпения Михал Петровича Соколова переполнилась.
– Что теперь, после драки-то, кулаками махать! Я тебя предупреждала.
– Да нет, Шура, драка как раз впереди. Давай-ка быстренько выметайся, тебя еще здесь не хватало!
– А ты? Можно подумать, от тебя в драке большой прок!
– Ну... Прок не прок, а нужен-то им я. Я серьезно, Шура! Что ты стоишь? А ну-ка марш отсюда! Нет,
