старческое слабоумие.
Пятьдесят лет, мудрая зрелость, не омраченная еще возрастными болезнями. И старческое слабоумие… я отказывался верить в это.
– Значит, буду служить ее высочеству принцессе Дарианне! – я старался не думать о перспективе оказаться подданным принца Келдина, хотя это было вполне вероятным.
– Этого не случится, мой мальчик. Ни Дарианне, ни ее брату никогда не надеть императорскую корону.
– Приберегаешь для себя?
– Да, – просто ответил этот подлец.
– И как ты себе это представляешь? Народ никогда не допустит самовольного захвата власти.
– Народ… сынок, ты слишком хорошо думаешь о народе. Народ – стадо, быдло. Он пойдет за сильнейшим. Ты видел, что творится в Виндоре? Как же твой народ допустил такое?
– А как ты допустил? – вспылил я. – Неужели не понимаешь: сегодня храмовая стража охотится за темными магами, завтра – придет твоя очередь?
– Рик, подумай: когда удобнее всего осуществлять захват власти? Когда твой любимый народ недоволен существующими порядками. Ведь все приказы о казнях и пытках издаются от имени Ридрига. И подписаны им. Как бы ни был забит рабочий скот, есть предел и его терпению. Если шкуру вола каждый день прижигать каленым железом, рано или поздно этот вол боднет мучителя. Так вот, когда люди взбунтуются, нужно будет только направить их ненависть и разрушительную энергию в нужное русло. И тут появлюсь я – вождь возмущенных, заступник угнетенных. Галатцы пойдут за мной. А твое место – рядом.
– А что будет с августейшей семьей?
– Что случается с королевскими особами во время бунтов? Возможно, их повесят. Или растерзает обезумевшая толпа…
Глаза Верховного заблестели, лицо приняло мечтательное выражение. Он немного помолчал, глядя в потолок, словно наблюдая там нарисованную им картину. Потом небрежно бросил:
– Тебе жаль их? Или дело в Дарианне? Забирай ее, мне она не нужна.
Я не знал, что ему ответить. Меня раздирала огромная, бесконечная ярость.
– Сначала у меня был другой план, – откровенничал Вериллий. – Я собирался жениться на принцессе, убрать ее отца, потом брата, и таким образом сделаться мужем императрицы. Дальше – очень просто. Но девчонка артачилась, всем видом показывая, как я ей противен. Я не стал долго настаивать. Честно сказать, принцесса никогда не привлекала меня как женщина. Я однолюб, и в моем сердце вот уже двадцать шесть лет живет лишь одна… Но это к делу не относится, она умерла. К тому же три маленьких заговора – это сложнее, чем один большой. Я начал думать о том, каким образом можно поднять бунт. И тут подвернулся этот фигляр в рясе. Он и не догадывается, что всего лишь марионетка в моих руках.
Вспомнив хитрую рожу Верховного жреца, в зависимости от желания хозяина принимавшую то скорбное, то просветленное выражение, я пожал плечами. Возможно, Вериллий недооценивает свою ручную куклу. Нельзя предсказать исход игры двух бесчестных негодяев, каждый из которых устанавливает собственные правила, и сам же их нарушает. Великий отец еще преподнесет магу сюрприз, в этом я был уверен. К тому же что—то не складывалось в рассказе Верховного. Если Ридриг допустил такое беззаконие со стороны храмовников, значит, он уже пребывал в состоянии слабоумия. То есть почву Вериллий готовил заранее. Разумеется, в его версию о старческой болезни императора я ни на секунду не поверил. Однако…
– И чем же ты будешь потом управлять? Нищей, голодной, разрушенной страной, в которой даже не будет хороших магов, способных ее восстановить?
– Почему же не будет? Уничтожаются лишь те, кто отказался быть на моей стороне. У меня очень много последователей, поверь, мой мальчик.
– А как же быть с войнами? Ты ведь сам говорил, что Галатону грозит война с Парганией, стычка с эльфами. А на Южном континенте я видел некромантов Андастана. Там уже идет не только колониальная война.
– Да, пауроний нужен всем, – спокойно прокомментировал Вериллий. – Но война мне не страшна. Скоро, очень скоро, Рик, в моих руках будет совершенная армия. Для победы ей не нужен будет ни пауроний, ни оружие, ни даже магия.
– И что же это за великие воины?
– Стань моим союзником, и я открою тебе все. Видишь, я откровенен с тобой. Я даже подготовил для тебя нить.
– Какую еще нить?
– Подобную тем, что используются для обета магов Совета. Только я пошел дальше. Принеся мне клятву верности, ты не сможешь вредить мне ни прямо, ни косвенно. При возникновении мыслей о заговоре против меня нить растворится и убьет тебя.
Замечательно! Мне предлагают рабство. Неужели не может собрать добровольных сторонников? Тут мне пришел в голову вопрос, который мучил меня на протяжении всего путешествия.
– Почему молодые маги так плохо подготовлены? Это тоже твоих рук дело?
– Конечно, – удивленно ответил Вериллий, словно недоумевая, как я не могу понять такую очевидную истину. – Чем хуже образование в стране, тем легче страной управлять. Чем глупее люди, тем они послушнее. И потом, мне не нужны конкуренты. Знания должны быть оружием моих сторонников. Умные, сильные маги должны быть со мной. Поэтому я и предлагаю тебе разделить власть. Поверь, я умею ценить преданность и верность.
– Зачем я тебе?
– Ты был там, откуда не возвращаются. Мне нужна информация. Я хочу знать все: об изначальных, Зеленом сердце… и той девочке, которая ждет от тебя ребенка.
– Не смей даже упоминать о ней!
По сердцу хлестнул панический страх. Айшет и наша будущая дочь… он не получит их! Зачем бы они ни были ему нужны, я не допущу…
– Успокойся, Рик. Я же просто спросил, – примирительно проговорил маг. – Так что? Ты со мной или собираешься героически погибнуть? Учти: у тебя нет выбора. Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не примешь решение. И если оно будет отрицательным… – Верховный выразительно покачал головой, – у тебя есть время до утра, – произнес он, вставая и подходя к двери. Напоследок он обернулся и сказал: – Мне будет жаль потерять тебя, Рик. Даже отдав Волку приказ избавиться от тебя, я сожалел. И не переставал надеяться, что ты выпутаешься. Странно, но это правда. Ты мне очень нравишься.
– Это к принцу Келдину, – ядовито сказал я. – Он лучше сумеет ответить на твои чувства.
Вериллий добродушно расхохотался.
– Ты не так понял. А что касается принца… ты можешь сам с ним побеседовать. Я же приду за ответом утром.
С этими словами Верховный удалился, а я заметил нелепую фигуру, до времени скрывавшуюся за распахнутой дверью. В комнату вплыл его высочество в голубом пеньюаре, украшенном россыпью драгоценных камней и пышными перьями. Его локоны были тщательно завиты и подняты вверх, на манер дамской прически. Изысканный томно обмахивался большим веером и обморочно закатывал подкрашенные глазки. В коридоре смущенно топтались телохранители Келдина.
– Рик! – взвизгнуло это бесполое существо. – Рик! Противный мальчишка! Почему вы не сообщили мне о своем возвращении? – он игриво погрозил мне пальчиком с розовым длинным ноготком. – Плохой, плохой мальчик… Я скучал.
С этими словами он брякнулся рядом со мной на кровать, обдав тяжелым ароматом сладких духов. Только этого мне не хватало! Я обхватил голову руками и горестно застонал.
Четыре дня в пути. Скоро родной Аллирил. Кай’Велианир не утомило путешествие в карете, скуки от однообразных пейзажей и тряски она не испытывала. Четыре дня – крохотный миг для той, которая живет почти тысячу лет. Лиа не видела ни городов, мимо которых проезжала, ни зеленых полей, ни пыльных дорог – ее не интересовали ни красоты пейзажей, ни человеческие поселения. Сознание Светозарной было
