— А ты доверяешь этому халидорцу? — спросила Элена.
— Я не доверяю никому, — устало ответил Джарл. — Он халидорец, а ты красивая девушка. С другой стороны, с халидорцем удобнее всего выехать за пределы города. К тому же мы работаем с ним вот уже двадцать лет. Я сказал ему, что в его интересах доставить тебя до места назначения целой и невредимой.
— Наверное, пришлось заплатить целое состояние? — пробормотала Элена.
— Пока только половину. — Губы Джарла тронула улыбка. — Остальное получит, когда ты пришлешь мне весточку.
— Спасибо.
— Кайлару я могу помочь только так. — Джарл виновато потупился. — Больше я ничего сделать не в силах…
Элена обняла его.
— Этого более чем достаточно.
— Девочка внизу. Не представляю, как она расстанется с его те… С ним.
Он узнал это место. Бело-золотистый свет грел и утешал. Он пошел по тоннелю легко и уверенно. Не торопясь, но готовый действовать.
…Нежные пальцы закрыли его глаза.
Вскрикнул ребенок. Сожаление. Печаль. Темнота. Холод…
Он моргнул, прогоняя жуткое видение. Глубоко вздохнул. И вновь отдался живительному теплу бело- золотистого света.
«…Возьми его за руку, Ули. Помоги мне».
Под его спиной задвигалась холодная каменная поверхность. Боль. Отчаяние. Ужас…
Внезапно все исчезло — и удары, и толчки, и озноб.
Он шел и шел по тоннелю. Потом побежал. Вот где ему следовало быть. Здесь, без мук и боли.
…На лицо упала слезинка. Послышался женский голос, но было невозможно разобрать слов…
Он споткнулся, упал и, испугавшись, замер в ожидании. Кошмар не возвращался. Он встал на колени, медленно выпрямился. Сделал шаг вперед и споткнулся о… пустоту.
Вытянув вперед руки, он нащупал невидимую преграду. Она была холодная, как металл, и гладкая, точно стекло. Где-то за преградой разливалось тепло, бело-золотистый свет звал к себе. Что там? Какие-то люди?
Что-то потянуло его в сторону, прочь от преграды. Он, выгнувшись, присмотрелся и вдруг увидел перед собой палату, полную людей. Очертания были размазанными, разглядеть лица не получалось. Четко вырисовывались лишь черты сидевшего перед ним на низком троне человека и две двери. Дверь справа была из чеканного золота. Сквозь щели лился свет, такой же, бело-золотистый, который только что манил Кайлара. Вторая дверь была обычная, деревянная, с простенькой металлической задвижкой. На лице человека выделялись блестящие, желтые, как у волка, глаза. Он был невысокий, но излучал силу и власть.
— Где я? — спросил Кайлар.
Незнакомец улыбнулся во весь зубастый рот.
— Не в раю и не в аду. Если хочешь, называй это место Преддверием тайны. Правлю здесь я.
— А кто ты такой?
— Акел любил называть меня Волком.
— Акел? Ты имеешь в виду Дарзо? — спросил Кайлар.
— Тебе предстоит сделать выбор и выйти через одну дверь или через другую. Если предпочтешь золотую, тогда я верну тебя туда, откуда ты явился, и извинюсь за то, что прервал твое путешествие.
— Мое путешествие?
— Путешествие на небеса, или в ад, или в небытие, или к перевоплощению. Словом, туда, куда ведет смерть.
— Может, дашь мне совет? — спросил Кайлар.
— Это Преддверие тайны, Азот. Здесь нет ответов, предоставляется лишь право выбора. — Волк улыбнулся невеселой хищной улыбкой. — Через деревянную дверь ты сможешь вернуться в свою жизнь, в свое тело, в свое время… по крайней мере почти. На выздоровление тебе потребуется несколько дней. Ты станешь настоящим ночным ангелом, тем же, кем до тебя был Акел, твоя плоть будет неподвластна времени. Оценить все достоинства этого дара можно, конечно, лишь состарившись. Более того: оправляться от ранений и болезней ты будешь гораздо быстрее, чем смертные. А то, что вы называете
Кайлар не верил ушам. Ему предлагали невероятное.
«Я стану таким, как Акел Торне. Как Дарзо», — подумал он. Эта мысль насторожила. Груз бессмертия — по каким бы законам оно ни работало — в конце концов превратил принца и героя Акела Торне в безнадежного циничного убийцу.
Кайлар вспомнил, как однажды язвительно заметил в разговоре с Дарзо: «Надо понимать, ночные ангелы непобедимы?» «Бессмертны, — ответил он. — Это еще хуже».
— А зачем вам это нужно? — спросил Кайлар.
— Предположим, что лично я ничего и не собираюсь делать. Предположим, что всю работу выполнит ка'кари.
— А что потребуется от меня?
— Ага. Дарзо научил тебя всему, чему следовало. — Волк как будто погрустнел. — Я ничего не знаю наверняка. Но более просвещенные, чем я, утверждают, будто воскресение из мертвых — настолько серьезное нарушение правил, что плата за сверхъестественное существование — жизнь после смерти. Семь веков Дарзо предпочел бесконечности. Но так ли это — неизвестно. Быть может, одно никак не связано с другим. Или бесконечности вообще нет. Иными словами, ответов я не знаю… ведь сам выбрал такую жизнь.
Кайлар подошел к золотой двери. От нее веяло уютом и спокойствием. Какой дурак мог отказаться от вечного умиротворения и счастья и вернуться к кровавой, безобразной, жалкой, бесчестной и двуличной жизни, которую он вел на земле?
Кайлар приблизился к двери еще на шаг, и она вдруг изменилась. Золото в мгновение ока стекло на пол, а перед Кайларом распахнулась зубастая пасть ада. Мгновение спустя он снова видел перед собой озаренную светом дверь. Кайлар взглянул на волка.
— Бесконечность, — сказал тот, — может оказаться для тебя отнюдь не радостной.
— Ты показал мне преисподнюю?
— Это была просто иллюзия. Но задумайся сам: заслужил ли Кайлар Стерн право нежиться в вечном раю?
— По-моему, тебе небезразлично, какой выбор я сделаю, угадал?
— Ты — участник игры, ночной ангел. Твой выбор интересует всех.
Долго ли Кайлар простоял на месте, он не имел понятия. Было ясно одно: если он сделает неверный выбор, сожалеть об этом будет очень долго. Как следовало поступить? Вычислить правильный ответ он не смог бы даже с помощью математики. Что сулила вечная жизнь на грешной земле? Избавление от бесконечных мук ада? Или отказ от райского блаженства? Кайлар не верил, подобно графу Дрейку, в единого любящего Бога и не мог утверждать, как Дарзо, что никакого Бога вообще нет. Он знал, что совершил много зла. Иначе, как ни крути, назвать это было невозможно. Но помнил и о том, что делал и добро. Ради Элены он не пожалел жизни.
Элена. Его сознание и сердце вдруг так наполнились ею, что стало больно. Если он выберет жизнь и Элена примет его, то она состарится и умрет, не успеет он моргнуть глазом. А больше всего пугало то, что она никогда не простит его и не захочет знать.
Сомнения и предположения выстраивались в высокие башни и рушились, а Элена оставалась. Кайлар любил ее. Всегда.
Из-за нее он всякий раз шел на риск.
