На губах женщины появилась улыбка, она глубоко вздохнула и открыла прелестные карие глаза. У Кайлара подкосились ноги. Она царственным жестом протянула руку и, когда Кайлар ее взял, легко поднялась на ноги. Каждое ее движение отличалось удивительным изяществом и грацией.
— У тебя больше нет шрамов, — растерянно пробормотал Кайлар.
— Ненавижу уродство. Хочу быть для тебя красивой, — с улыбкой ответила Элена, и Кайлар восхитился ее неземной красоте. — Кайлар, — ласково проговорила она, — мне нужен Кьюрох.
Он в полной растерянности смотрел на улыбающееся лицо Элены. Магия окутала ее плотным облаком, а ведь Элена никогда не обладала
У Кайлара замерло сердце. Издалека послышался стук открывающейся парадной двери, и он без сил упал на колени.
— Кайлар, не смей! — крикнула Ви.
Кайлар в оцепенении наблюдал, как распахивается дверь. Вслед за Ви шел Логан, и его рука сияла зеленым светом. Потом появился Солон, прежний советник Логана, со сверкающей золотой короной на голове. За ним следовал огромный, как гора, Фейр Коузат в сопровождении четырех женщин-магов, одна талантливее другой. За ними ясновидец Дориан и генерал Агон Брэнт. Капитан Калдроса Уин и пятьдесят Псов Агона зашли последними.
Элена подошла ближе, и Кайлар ощутил странный аромат. Что она с собой сделала?
Кайлар молча наблюдал, как Элена берет Кьюрох из его ослабевших пальцев. Взгляд карих глаз почему-то казался совсем чужим. Словно опьяненная дурманом, она смотрела на клинок, тихо смеясь и пританцовывая.
— Уймись, Трейс, — словно удар грома прозвучал голос Дарзо.
Женщина резко остановилась и в изумлении уставилась на Дарзо.
— Акелус, ты?! Не может быть!
— Отдай меч, а заодно и белый ка'кари. И вообще, выбирайся-ка ты из тела этой девочки.
— Теперь вижу, что это ты.
Элена сердито сощурилась.
— Да что с тобой случилось, Трейс? Ведь ты была одной из последовательниц Джорсина, и он тебе безраздельно доверял. Впрочем, как и все мы. И во что ты превратилась? — удивился Дарзо.
— Я — Хали. — Услышав эти слова, все вюрдмайстеры упали ниц, а женщина опять рассмеялась. — Взгляни на моих любимчиков. Сколько в них покорности и кротости! А ведь даже сейчас все они мысленно плетут интриги. — Она обвела взглядом Зал ветров и сделала легкое движение мечом. Мгновенно все трещины на куполе затянулись и исчезли, соединяя все картины в одно целое. Стоял ясный весенний день, и вдали в розовой дымке виднелись горные вершины. Повсюду росли диковинные цветы. — Ты помнишь это место, Акелус? Именно здесь мы должны были пожениться.
Ее белое одеяние вдруг пришло в движение, словно расплавленный металл, и превратилось в парадное зеленое платье с высоким воротом, расшитое тысячами прозрачных сверкающих кристаллов.
— Ты была красавицей.
— Я была уродиной! — огрызнулась женщина. — С гнилыми зубами, скверной кожей и горбатой спиной. А потом Эзра дал мне белый ка'кари. Я слышала, как ты с ним ругался. Ты первым меня предал, Акелус. Бросил меня в подвенечном платье перед самой свадьбой, опозорил перед всеми. Я ждала долгие часы. В конце концов я действительно стала красавицей, а тебе оставалось только ревновать и завидовать.
Лицо Дарзо стало серым, а для Кайлара отдельные обрывки случайно услышанных разговоров вдруг приобрели ясный смысл. Все элементы головоломки встали на свои места. Джорсин отдал черный ка'кари «предателю» Акелусу, потому что хотел спасти этот артефакт и сохранить тайну его невероятной силы. Акелус не мог признаться невесте, что владеет ка'кари. Он знал, что вскоре придется предстать в глазах людей предателем, и предпочел скрыться, не дождавшись свадьбы. Он сбежал, ничего не объяснив невесте. Кайлар вспомнил, как страшно ругал его Дарзо в детстве. «Не позволю загубить тебе жизнь из-за девки!» — рычал учитель. Мамочка К. как-то заметила, что Дарзо всегда не везло с женщинами. А Волк однажды проговорился, что Дарзо совершил кое-что похуже убийства, за которое взял деньги. Тогда Кайлар решил, что он имеет в виду самоубийство, но на самом деле все выглядело еще более скверно. Дарзо, зная, что за бессмертие придется расплачиваться жизнью любимого человека, совершил самоубийство, чтобы убить Трейс.
Трейс была настоящим архимагом и самой сообразительной из всех последователей Джорсина. Она нашла способ, как обойти смертный приговор ка'кари.
«Нам с Акелусом эта смерть всегда казалась странной, — зашелестел ка'кари. — Мы знали, что Трейс многие месяцы сражалась с магией, а потом ее тело умерло. И мы постарались выкинуть ее из головы».
— Завидовал и ревновал? — возмутился Дарзо. — Я владел черным ка'кари, самым могущественным артефактом. Мы с Эзрой поссорились, потому что он отдал тебе один из ка'кари. И это только подтвердило ложь, которой ты поверила. Нет, Трейс, в то время ты не была безобразной, зато сейчас — настоящая уродина. Посмотри, что ты натворила. Семь столетий север страдает под властью тьмы, в которую ты его погрузила. Вот на что Трейс Арвагул ария потратила свой ум и силы! Посмотри на дело своих рук. Разве стоило ради этого стараться? Зачем ты так поступила?
«Ради бессмертия, — выдохнул ка'кари в ухо Кайлару. Кайлар мог поклясться, что до ка'кари наконец- то начала доходить правда. — Белый ка'кари способен создать красоту и чарующую силу, которой можно воспользоваться для принуждения и совершения насилия. Она пыталась превратить свой ка'кари в мое темное подобие и с его помощью вызывать поклонение, чтобы потом похитить жизнь у своих „добровольных“ поклонников и обожателей. Но затея не удалась, потому что душой моей магии является любовь, а любовь не подчиняется принуждению. Трейс лишилась телесной оболочки и останется бесплотной, пока не отыщет человека, любовь которого совсем не похожа на те чувства, что способна испытывать она сама. Человека, который добровольно, без всякого принуждения, отдаст Трейс свое тело».
Значит, ей удалось найти нужного человека в лице Элены.
— Ты спрашиваешь, зачем я так поступила? Потому что такова моя воля. Я — богиня Хали. Кому-то нужно расплачиваться за бессмертие. Признайся, Акелус, кто заплатил своей жизнью за твое бессмертие?
— Таких людей слишком много, — побледнев, ответил Дарзо. — Ну хватит, Трейс. У нас нет времени.
— Мое время как раз настало.
Кьюрох превратился в руке Трейс в тонкий жезл, который она подняла вверх. Во все стороны разлетелись черные клубы, потом исчезли. Стены Зала ветров стали прозрачными, как стекло, открывая взорам потемневшее поле брани.
— Помнишь, когда Джорсину пришлось столкнуться с полчищами павших? — спросила Хали. — Если бы он меня послушал, то сумел бы их остановить. Ему не пришлось бы сражаться с чудовищами. Он мог бы ими управлять. Джорсин был более сильным магом, чем Ройгарис. Павшие подчинились бы его воле. Стоило отнять их у Ройгариса, и мы бы одержали победу.
Вдруг покрывающая поле боя темнота зашевелилась. Черное покрывало из скопившихся за семь столетий трупов кралов потихоньку оживало, залечивая старые раны. Кралы выстраивались в боевом порядке. Днем, когда на поле боя сошлись сто пятьдесят тысяч людей и кралов, все армии заняли небольшой участок равнины к югу от Зала ветров. Но стоило Хали взмахнуть Кьюрохом, и с земли поднялись несметные полчища кралов и заполонили собой все пространство, сколько мог видеть глаз. Кайлар увидел, как убитый им днем титан снова встает на ноги, а за ним начали подниматься сотни других чудовищ, куда страшнее гаранских быков. В небо взмыли стаи огромных и маленьких птиц и летучих тварей, расползались во все стороны огненные муравьи, скалили зубы гигантские кошки и волки, улыбались прелестные дети с жуткими клыками. По полю шли сотни ферали и невиданные лошади с острыми костяными выступами на спине. Неужели Джорсину пришлось сражаться со всей этой нечистью? Подобного ужаса Кайлар не мог и представить.
Союзные армии добрались до Зала ветров и, выстроившись кругом, готовились защищать вершину холма от приближающихся полчищ монстров.
