тайком от Кейлеба взяла руку Гудини и проткнула ему кинжалом большой палец. Тот даже не поморщился, когда она выдавила в раковину несколько капель его крови.
Увидев это, Лавкрафт протянул ей руку, чтобы Мари капнула в раковину и его крови. Затем то же самое она проделала с Дойлом.
– Артур, не ожидал? – спросил Кейлеб. – Да, встреча с правдой редко когда бывает приятной. Она ведь такая обжигающая, что мы обычно от нее отворачиваемся. Я имею в виду правду. Вот Мари Лаво постоянно заигрывает с темными силами, фактически живет за их счет, но считает себя добродетельной. Так что мы лжем без конца. – Лицо Кейлеба приобрело выражение, будто им управляли дистанционно с какого-то пульта. В голосе появились резкие, раздражительные нотки. – Вот так, Артур. Человеческими душами правят желания и инстинкты, но эти желания и инстинкты мы и есть. Нас не следует представлять в виде неких существ. Нет, мы идея, время которой пришло. – Улыбка Кейлеба растаяла. Он протянул руку. – А теперь пошли, Эбигейл!
Дойл с Лавкрафтом заслонили ее собой. Сидящие на деревьях демоны заверещали. Кейлеб скрестил руки на груди.
– Вы думаете, что защищаете эту девушку, нежного пушистого ангела? Нет, вы защищаете систему, которая не оправдала ожиданий, символ власти, вышедший из-под контроля, ставший неуправляемым. Ведь вас с самого начала запрограммировали ненавидеть самих себя. Почему? Потому что вам запрещали верить своим естественным инстинктам. Вам было предписано давить в себе побуждения, заложенные с рождения. Жить хорошо, наслаждаться, в том числе и плотью, добиваться всяческих благ и многого другого, что свойственно человеку. Но вас убедили, что все это грешно, а хорошее получите в загробном мире. Опять же вы спросите, почему? Чтобы ответить на вопрос, нам следует осознать, кому это угрожает, если вы безбоязненно станете подчиняться своим инстинктам. – Кейлеб указал на небо. – Ответ простой: Богу. Ведь если бы человечество отвергло Его узы и осознало свою истинную судьбу, Бог прекратил бы существование. И тогда Его место заняли бы мы. Не я один, нет. Нас много, и мы бы устроили коллективное правление. Нас оклеветали, назвали силами зла, а мы и есть истинные защитники людей.
– С такой логикой можно прийти к заключению, что война на самом деле мир, – возразил Дойл.
– Вот именно, Артур. Человек воюет с рождения до смерти. Дитя, впервые коснувшись огня, обжигает руку. А ужасы, переживаемые в детстве, отрочестве и юности? А дефлорация? А медленное пожирание человека старостью? Нет, Артур, без насилия нет изменений. Кругом война, а мир, который вы вообразили, на самом деле паралич. Смерть.
– Вероятно, – усмехнулся Дойл. – Но такой паралич предпочтительнее вашей власти.
Кейлеб пожал плечами:
– Значит, так тому и быть.
Над поляной воспарили демоны, размахивая серпами. Мари положила раковину на землю, сделала надрез на своей ладони, выдавила туда кровь и добавила сухих трав. Затем прошептала Дойлу на ухо:
– Мне нужно еще несколько минут.
Гудини достал позаимствованный у Маллина пистолет. Лавкрафт выудил из ранца «Книгу Еноха» и начал листать.
– Если мне сейчас удастся осилить одно заклинание, то прыти у этих гадов поубавится.
– Мы со своей стороны постараемся тебе помочь, – сказал Гудини и посмотрел на Дойла.
Тот кивнул. Они начали действовать одновременно. Дойл изрубил своим кинжалом нескольких демонов. Гудини сделал три метких выстрела. Лавкрафт вскинул к небу правую руку и крикнул демонам:
– Ля майятан ма квадирун йтабака сармади фа ита йайи аш-шутат аль-мауту куад йантаи!
Один демон отделился от остальных. Впился пальцами в свои рубиновые глаза и, яростно взвыв, рухнул на землю. Гудини сделал еще три удачных выстрела по большому скоплению демонов. Но одному все же удалось подкрасться сзади.
– Гудини, берегитесь! – крикнул Дойл, уворачиваясь от серпов двух парящих над ним тварей.
Тот схватил гада за ногу и с размаху ударил о дерево.
– Ух-ух-ух. Ух-ух, – прорвалось сквозь визги и вопли. – Ух-ух-ух. Ух-ух.
Мари подняла лицо к небу и начала монотонно напевать, извлекая из раковины тонкую коричневую нить. Демоны прекратили атаки, видимо, пытаясь определить источник звуков. Пол Кейлеб наблюдал за происходящим, засунув руки в карманы.
– Что это? – прошептал Гудини.
– Совы, – ответил Дойл с улыбкой.
Мари сделала над раковиной несколько пассов, и оттуда стал подниматься дым. В этот момент на одного из демонов спикировала крупная птица. Через несколько мгновений тварь была разодрана на мелкие части, и птица, издавая хриплые крики, взметнулась обратно на верхушку дерева.
– Константин! – воскликнула Мари обращаясь к небу. – Приди!
Десятки огромных сов, вытянув когти, стремительно ринулись на поляну. Они описывали над ней круги, ныряли, разрывали вопящих демонов и взмывали вверх. Потрясенные, Дойл, Гудини и Лавкрафт смотрели, как две сипухи за минуту расправились с демонами. Поляну устилали их останки, а совы все прибывали. Теперь уже небо закрывала туча из сов. Демоны были повержены.
Неожиданно Кейлеб рванулся к Эбигейл и, оскалив зубы, схватил ее за горло.
– Все равно ты будешь моей!
Эбигейл сорвала с шеи заветный мешочек и выпустила в лицо Кейлебу облако искрящейся пыли. Он закашлялся и отступил, вытирая глаза.
Вдруг дьявол завыл от ярости и вспыхнул голубым пламенем. Его заимствованная плоть покрылась пузырями и почернела. А вскоре загорелись и те демоны, с которыми совы не успели расправиться. Кейлеб бегал по поляне до тех пор, пока не выгорело все. Затем повернулся к членам Арканума своим новым
