Она перевела взгляд на руки Мэла.
— Так у вас ничего не получится. Надо не растягивать, не сопротивляться, а соединить пальцы, вот так… — сказала Кэсси.
Только в этот момент Мэл осознал, что все еще бессознательно дергает руками, пытаясь освободиться из ловушки.
Снова с улицы повеяло морозом. На этот раз в ресторан зашел патрульный.
— Дорога открыта, — объявил он, и все вокруг пришло в движение. — Но туман до сих пор не развеялся, так что будьте аккуратнее.
Мэл вынул пальцы из ловушки и помог Кэсси надеть пальто.
— Если хотите, мы поедем вперед, а вы держитесь за нами, — предложил он.
— Нет, спасибо. — Кэсси помотала головой. — Я должна позвонить сестре, и если она уже слышала о ДТП, разговор затянется надолго…
Б.Т. расплатился, и они вышли на улицу.
Стекла в машине покрылись твердой ледяной скорлупой. Мэл взял скребок и попытался отчистить лед. Трещина на ветровом стекле дала еще один длинный и тонкий отросток.
Они вернулись на шоссе. Туман сгустился еще больше, так что Мэл едва различал предметы, разбросанные на обочине дороги, — пластиковые гирлянды, бейсбольные мячи и бутылки кока-колы. Мягкие игрушки валялись на разделительной полосе, словно раненые бойцы на поле боя.
— Полагаю, ты теперь решил, что это знамение? — спросил Б.Т.
— О чем ты?
— Так называемая «эпифания», о которой упомянула Кэсси. Если выбирать цитаты наугад, найдется все, что угодно. Согласен? Это все равно, что полагаться на гороскоп. Или верить китайским «печеньям судьбы».
— И к тому же твоей рукой может водить дьявол… — пробормотал Мэл.
— Точно. — Б.Т. зажмурился и открыл гидеоновскую Библию. — Что тут у нас? Ага, Псалтырь, псалом сто пятнадцатый, стих пятый: «Есть у них глаза, но не видят». Разумеется, это о тумане! Ха-ха!
Он перевернул несколько страниц.
— Вот еще: «Не ешь никакой мерзости…». Наверное, не следовало заказывать пирог! Короче, здесь можно выискать любой смысл. Ты ведь слышал — Кэсси на пенсии, любит путешествовать, так что это прозрение — лишь оправдание, чтобы вырваться из дома. К тому же ей ничего не открылось о втором Пришествии; там был только намек на какое-то важное грядущее событие.
— Ей велено идти на запад, — сказал Мэл, напряженно вспоминая слова Кэсси. Она искала речь из «Юлия Цезаря», а вместо этого попала на «Двенадцатую ночь».
Двенадцатая ночь. Эпифания. Богоявление…
— А ты хоть представляешь, сколько раз слово «запад» упоминается в «Сборнике цитат» Бартлетта? «С запада скачет младой Лохинвар…», «Иди на запад, юноша!», «Кто на восток летит, кто на запад спешит, кто над кукушкиным гнездом кружит…» — Б.Т. захлопнул Библию. — В общем, я хотел сказать… — Он повернулся к окну. — Смотри, кажется, туман спадает!
Однако Б.Т. ошибся. Воздух за окном стал немного прозрачнее, но лишь на пару минут, а потом туман снова подступил к машине и окутал ее густой белой пеленой.
— Предположим, ты найдешь Его, и что тогда? — допытывался Б.Т. — Что ты собираешься делать? Преклонишь перед Ним колена? Протянешь Ему ладан и смирну?
— Постараюсь Ему помочь.
— Каким образом? Поможешь отделять агнцев от козлищ? Или одержать победу в битве Армагеддона?
— Не знаю. Возможно…
— Ты и правда думаешь, что будет настоящая война? Битва между добром и злом?
— Между добром и злом война идет постоянно, — возразил Мэл. — Вспомни, как Он пришел К нам в первый раз. Не прошло и недели после Его рождения, как Ирод приказал своим солдатам убить в Вифлееме всех младенцев младше двух лет.
А через тридцать три года убили и Его. Только вот смерть Христа не остановила. Ничто не могло Его остановить.
Кто произносил эти слова совсем недавно? Ах да, парень из парка аттракционов, когда изучал трещину на стекле. «Ее все равно не остановишь. Она будет расти, и тут уж ничего не поделаешь! Ничто ее не остановит».
Снова в мозгу Мэла произошла какая-то вспышка. Надо обязательно вспомнить, что еще говорил водитель грузовика! Он толковал о сиамских котятах, о Розвелле. Нет, не то…
Потом Мэл припомнил разговор с Кэсси — там, на стоянке грузовиков. Кэсси говорила о волхвах и их встрече с младенцем Иисусом. И еще она говорила, что… «Надо не растягивать, не сопротивляться, а соединить…»
Мысль ускользала от него, как дорожный знак, который на мгновение промелькнул в тумане и снова исчез.
Б.Т. наклонился вперед и включил радио.
— …ночью туман и похолодание, — вырвалось из приемника. — В восточной Небраске и…
Радиоприемник поперхнулся и замолчал. Б.Т. покрутил колесико.
— А знаєте вы, что случится, когда придет Иисус? — прорвался в эфир голос евангелиста. — В Откровении Иоанна Богослова говорится, что мы будем мучимы в огне и сере, если не покаемся прямо сейчас. Торопитесь, пока еще не поздно!
— Немножко огня сейчас бы не помешало, — пробурчал Б.Т., прибавляя отопления.
— На заднем сиденье есть плед, — сказал Мэл. Б.Т. взял плед и завернулся в него.
— И будут жечь огнем, и дым мучения нашего будет восходить… — надрывался проповедник.
Б.Т. прислонился головой к дверце.
— Лишь бы тепло было… — пробормотал он и закрыл глаза.
— И это не все, что ожидает нас, если мы не покаемся и не признаем Иисуса нашим Спасителем. Откровение Иоанна Богослова гласит, что мы будем брошены в великое точило гнева Божия, и будем истоптаны в точиле, и потечет кровь из точила на тысячу миль. И не надейтесь, что сможете избежать наказания. Этот день настанет совсем скоро, и свидетельства тому — повсюду! Вот погодите, Отец вернется!..
Мэл запоздало выключил радио. Евангелист смотрел в корень: вот она, проблема, которую Мэл старательно пытался не замечать с тех самых пор, как впервые услышал зов.
«Не верю», — подумал юный Мэл, услышав слова проповедника о том, что Иисус запрещает верующим иметь дело с изгоями. И то же самое случилось, когда евангелист на радио распространялся о грядущей мести Иисуса — в самом начале поездки.
«Не верю», — снова подумал Мэл. Б.Т. заворочался в углу, и Мэл понял, что произнес фразу вслух.
— Не верю… — тихонько прошептал он.
Бог любит этот мир! Он послал своего единородного Сына жить среди людей — сначала беспомощным младенцем, потом мальчиком, юношей. Бог-Отец послал Сына — «ради нас и нашего спасения сошедшего с небес… и вочеловечившегося», как утверждает Никейский символ веры, — дабы тот вытерпел лишения, понял и простил нам грехи наши. «Отче, прости им!» — умоляя Иисус, когда в Его руки вбивали гвозди. А когда пришли Его арестовывать, Он потребовал, чтобы ученики убрали оружие. И Он исцелил стражника, которому Петр отрубил ухо.
Нет, Христос никогда не придет в гневе, ради отмщения. Он не станет казнить врагов, мучить неверующих, насылать на людей огонь, чуму и голод. Никогда.
«И как же я могу верить в Откровение, касающееся второго Пришествия, если я не верю в само второе Пришествие?» — спросил себя Мэл.
Хотя, постойте-ка… Ведь в его откровении второе Пришествие выглядело совсем иначе. Он не видел ни землетрясений, ни Армагеддона, ни самого Христа в блеске величия и славы. Внутренний голос просто сказал ему, что Христос уже здесь и что надо срочно Его найти. Вот почему Мэл отправился в путь, отчаянно
