— Нет. Естественный пруд в южной части участка. Я провел туда морскую воду.
— Тогда почему вы им не пользуетесь?
— Потому что люблю море. Обожаю плавать на дальние дистанции против течения. Но спуститься на берег можно только у вас под окнами.
— Раз так, не обращайте на меня внимания. Просто… оглядывайтесь по сторонам.
— Гораздо проще не смотреть на меня, — лукаво улыбнувшись, парировал Поль.
Она со стуком поставила бокал.
— Может быть, сменим тему?
— Конечно. Вы с Юлией по-разному смотрите на жизнь. В чем состоит эта разница?
— Например, в том, что она способна полюбить мужчину, будучи беременной от другого!
— Когда возник из небытия этот ее новый супруг? — небрежно спросил Поль, не показывая, до какой степени его интересует этот вопрос.
— Точно не знаю. — Она наморщила лоб и закусила губу. — Кажется, впервые я услышала о нем еще до рождения Хельги. Наверно, мое отношение к этому браку и было причиной того, что меня не пригласили на свадьбу. А о Хельге я узнала лишь через месяц после ее рождения.
— И вы тоже? — Поль не сумел скрыть удивления. — Вам не кажется странным, что она так долго скрывала это от родных?
— Ну, вы же знаете Юлию, — ответила Улла, сделав еще глоток. — Когда она на кого-то дуется, то не скоро отходит.
— О да! Я прожил с ней достаточно. Но мне кажется, что здесь сыграл свою роль сам факт беременности. Нелегко начать новую жизнь, когда тащишь с собой старый багаж… — Поль откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Уллу. — Как, по-вашему, Юлия хорошая мать?
— О да! Она очень заботится о девочке. Даже наняла в агентстве няню на те дни, когда должна работать.
— Очень трогательно… А как к этому относится ее новый муж?
— Кажется, он ничего не имеет против того, что вместе с женой получил и ребенка. — Улла снова нахмурилась. — Впрочем, теперь я припоминаю, что перспектива вашего приезда в Стокгольм у него восторга не вызвала.
— Может быть, ему просто не хотелось видеть своего предшественника.
— Может быть. Не все мужчины уверены в себе так же, как вы.
Поль засмеялся.
— Кажется, вы сказали мне комплимент, мадемуазель?
— И не думала! — быстро ответила Улла. — Просто вы уже сделали карьеру, а он еще нет. Но это вовсе не значит, что ему не хватает мужественности.
Поль хмыкнул.
— И чем, по-вашему, она измеряется? — с искренним любопытством спросил он.
— Во всяком случае, не деньгами и не властью, — без промедления сказала она.
— А чем же тогда?
— Способностью любить. Добротой, преданностью, внутренней силой. Широтой души. Смелостью, позволяющей делиться своей болью и страхами с любимой женщиной.
— Большинству мужчин это трудно. Мы не любим признаваться в собственной слабости.
— Я не считаю это слабостью. Иногда обстоятельства бывают сильнее человека. Чтобы осознать это, требуется мужество.
Ее ответ заставил Поля нахмуриться. Похоже, она правильно угадала его характер. Он привык держать свои чувства в кулаке. И не привык делиться своими мыслями.
Признаваться в слабости… Ничего себе! Мужчина остается мужчиной до тех пор, пока притворяется непобедимым. Обнаруживая слабость или проявляя сомнения, он подставляет себя под удар врага. Хотя враги Поля предусмотрительно скрываются, но все же они существуют. Богатым всегда завидуют.
Но сейчас завидовал он сам. Завидовал простой жизненной философии женщины, сидевшей напротив. Поль едва знал Уллу, однако понял, что до ее искренности и цельности Юлии далеко.
Мне следовало жениться на такой женщине, как Улла Эстрем, внезапно подумал он. Она никогда бы не предала меня. И тогда мне не пришлось бы играть роль временного отца собственного ребенка.
Его молчание заставило Уллу встревожиться. Такие люди, как Поль, не сидят, уставившись в пространство и водя указательным пальцем по ободку бокала. Красивое лицо Поля оставалось бесстрастным, но он явно что-то обдумывал. Об этом говорили с виду случайные вопросы, которые он задавал последние полчаса.
— Спасибо, — рассеянно пробормотал он, когда Филипп принес корзину с хлебом и салат.
Улла выяснила, что салат состоит из баклажанов, разной зелени, маслин и каперсов, сбрызнутых оливковым маслом. Но Поль, говоривший, что это один из его любимых ресторанчиков, не проявлял интереса к тщательно выбранной им еде.
— Что отбило у вас аппетит? — спросила она. — Неужели мои слова? Вас обидела моя фраза о мужчинах?
Он тряхнул головой, как делает человек, заснувший посреди разговора, и посмотрел на Уллу с легким удивлением, словно не сразу вспомнил, кто она такая.
— Ничуть. Просто вы дали мне пищу для размышлений.
— Да неужели? — насмешливо ответила она. — Вы меня пугаете!
— Бояться здесь нечего. — Поль смотрел на нее и вертел в руках вилку. — Кажется, баклажаны вам понравились. Я прав?
— Угу. — Она слизнула с губ каплю оливкового масла. — Кстати, поесть я люблю.
— С виду не скажешь. У вас нет ни грамма лишнего жира.
— Потому что обычно я пробегаю три километра в день.
Он нанизал на вилку кусочек баклажана.
— А что еще вы любите?
— Читать, хорошее кино, готовить…
— И ходить по магазинам?
Улла засмеялась.
— Конечно! Я ведь женщина, верно?
— О да. — Он обжег Уллу взглядом, от которого по ее спине побежали мурашки. — Еще какая…
Ее смех тут же умолк.
— Поль, вопрос был риторический.
Он пожал плечами.
— Ну и что?
— Я не напрашивалась на комплимент.
— Это мне и в голову не приходило. — Он снова занялся салатом. — В Фор-де-Франсе хватает магазинов. А шикарных бутиков видимо-невидимо. Не хотите совершить экскурсию?
— Может быть, — осторожно ответила она. — Но не сегодня. — И не с ним. Чем больше времени они проводят вместе, тем сильнее становится ощущение физической тяги. Крепостная стена подозрительности, которой окружили себя оба ради собственной безопасности, грозила рухнуть. Враждебность, горевшая в глазах Поля, исчезла. Казалось, он забыл, что перед ним сидит кузина Юлии, которой нельзя доверять. Получалось, что он прав: ей действительно напекло голову. Да и вино сделало свое дело…
— Не сегодня, — согласился он. — Но очень скоро.
— Почему?
— Я думаю, вам следует сменить одежду.
Улла поискала взглядом официанта. Тот стоял в дверях и наслаждался лучами солнца, проникавшими сквозь крону лимонного дерева.
— По-вашему, мой гардероб для Мартиники не годится?
— Отчего же? Годится, — ответил Поль. — Наверно, Юлия предупредила вас, чего следует ожидать, и вы явились во всеоружии. — Он взял Уллу за руку и слегка сжал, заставив обернуться. — И все же должен заметить: если на Мартинике женщина куда-то приходит с кавалером, ей не положено смотреть на других
