его легко заметит.
Ронин ничего на волю случая не оставляет.
Ёсио вздохнул. Еще одна упущенная возможность. Вряд ли он нынче вечером снова наткнется на Джека-сан или Алисию Клейтон, поэтому остается следить за другими. За кем же? За Сэмюэлом Бейкером, Кемалем Мухалялем или за следующим представителем семейства Клейтон?
Потом можно решить. Сейчас надо как следует приготовиться к очередному фокусу Джека-сан. Ёсио с этим справится.
Будем надеяться.
11
– Только не говорите, что это еще один домик-ловушка, – предупредила Алисия. – Не поверю.
Что я тут делаю? – недоумевала она, с удивлением разглядывая старинную мебель, стенные гобелены на втором этаже. Доехали по линии 'Ф' до Западной Четвертой, пересели на линию 'А', вернулись на Двадцать третью, а теперь находятся в элегантном викторианском особняке в Челси.
– К сожалению, нет, – сказал Джек, глядя на улицу в фасадное окно. – Просто у меня случайно оказался ключ.
– Кажется, дом хорошо вам знаком. Где хозяин?
– Он умер.
– Прятаться в доме покойника... – Алисия передернулась. Дом ей не нравился. – Чувствую себя беглянкой.
– В каком-то смысле так оно и есть, – заметил Джек, отворачиваясь от окна и окидывая ее каким-то непонятным взглядом. Точно такой же взгляд она чувствовала на себе и в подземке. Что-то странное. – Будем надеяться, в последний раз, – продолжал он. – Если завтра сумеем найти передатчик и сделать публичное заявление, вы сможете свободно вернуться домой.
– Почему вы так уверены, что это их остановит?
– Хорошо, Томаса, может быть, не остановит. Он потребует причитающейся, по его мнению, доли, тем более что каждый в мире мошенник будет стучать к нему в дверь, обещая кусок пирога, испеченного с помощью нового источника энергии. Что касается Кемаля... его игра проиграна. У него здесь была единственная задача – скрыть изобретение, чтобы никто на свете о нем даже не догадался. Как только просочится словечко, все кончено. По-моему, он суетится, схваченный за горло саудовскими нефтяными магнатами. А в тот момент с магнатами будет покончено раз и навсегда.
Джек подхватил сумку от «Стейплс», водрузил на стоявший между ними низенький резной столик.
– Покажете, в конце концов, что там такое? – спросила Алисия.
По дороге он жутко секретничал, каждый раз отвечал на подобный вопрос: «Не сейчас... потом покажу».
– Я нашел сейф, который открылся ключом. – Джек смотрел в сумку, словно вдруг обнаружил внутри что-то очень интересное.
– Ну?
– Все его содержимое лежит теперь здесь.
По-прежнему не глядя на Алисию, полез в сумку, начал вытаскивать плотные желтые конверты – с полдюжины или вроде того, – выкладывать на стол.
– Что же там?
Он, наконец, взглянул на нее. И почти прошептал:
– Фотографии.
Окружающее вдруг утратило формы и краски. Алисия очутилась в кресле, чувствуя слабость и тошноту.
– Вам плохо?
Джек направился к ней вокруг стола.
Она махнула дрожащей рукой, не отвечая ни да ни нет, даже головой не качая. Невозможно. Просто пусть остается на месте, не подходит, не приближается, чтоб никого не было рядом с ней.
Он остановился, пристально на нее глядя.
Потом вернулось дыхание, глубокие вдохи позволили утихомирить желчь, грозившую целиком затопить комнату. Она себе приказывала успокоиться, успокоиться...
Но разве можно успокоиться, когда тут же, в комнате, лежат эти... снимки, которые, может быть, видел Джек,
Хуже того, теперь она
Она никогда их не видела, никогда даже вообразить не осмеливалась, что они собой представляют, потому что это воскресило бы воспоминания о тех часах, днях, месяцах на кровати или на диване в подвале, когда папочка велел ей проделывать всякие вещи с Томасом и Томасу с ней проделывать всякие вещи, которые иногда причиняли ей боль, а папочка без конца фотографировал, фотографировал...
Она сделала последний глубокий вдох, задержала дыхание, заставила себя взглянуть на него:
– Вы их видели?
