Доктор Клейтон с улыбкой провела рукой по остриженной голове.
– Ладно, Гектор, потрогаю ежика, но потом... – Улыбка исчезла, рука легла на лоб мальчику. – По- моему, у тебя небольшой жар.
– Да ведь он тут носился как бешеный. «Потрогайте голову, потрогайте голову!» Наверно, немножечко разгорячился.
– Возможно, Глэдис, но все-таки приведите его ко мне в кабинет, прежде чем отпускать домой, хорошо?
Гектор бросился к Джеку, подставил макушку:
– Потрогайте жутко колючего ежика, мистер!
Тот заколебался. Безусловно, симпатичный малыш, однако симпатичный малыш с ВИЧ-инфекцией.
– Ну, мистер!
Он быстро взъерошил колючий затылок. Самому не понравилось, с какой поспешностью отдернул руку.
– С ума сойти, правда? – похвастался Гектор.
– Не то слово, – согласился Джек.
Глэдис утащила Гектора в палату, а они с Алисией проследовали к другим, не столь веселым отделениям. За стеклянными дверями дети лежали под капельницами.
– Клиническое отделение. Здесь они проходят амбулаторную терапию, мы делаем им вливания, следим за состоянием, отправляем домой.
Дальше подошли к огромному стеклянному окну до потолка от уровня груди.
– Здесь мы размещаем бездомных и брошенных, – продолжала Алисия. – За ними присматривают и ухаживают добровольцы. Обреченные нуждаются в особом уходе.
Джек заметил вдали за стеклом Джиа с младенцем на руках, однако не задержался, не желая попасться ей на глаза.
– Немало вы здесь делаете, – сказал он на ходу.
– Да, у нас тут и клиника, и детский сад, и дневная лечебница, и сиротский приют.
– Все из-за одного-единственного вируса.
– Мы боремся не только с вирусом, – возразила Алисия. – У многих детей не просто наследственная ВИЧ-инфекция – если насчет ВИЧ-инфекции можно сказать «не просто», – но и врожденная зависимость от крэка или героина. Они появляются на свет точно с таким же криком, как другие младенцы, выброшенные из уютной теплой матки, а потом вопят до смерти, требуя дозы.
– Двойная зависимость, – пробормотал Джек. – Несчастные дети.
– Да. Одни родители передают по наследству болезнь, другие наносят невидимый с первого взгляда удар. Детям заранее вынесен смертный приговор.
В последней фразе послышалось что-то глубоко личное... Что – непонятно.
– Возможно, «смертный приговор» – чересчур сильно сказано, – оговорилась она. – Теперь много для них можно сделать. Показатели выживания повышаются, но... даже если удается их вывести из зависимости, последствия все равно остаются. Крэк, героин частично сжигают нервную систему. Не стану читать скучную лекцию о рецепторах допамина, скажу лишь, что в итоге разрываются звенья в нервных центрах, доставляющих удовольствие. Поэтому наши детки-наркоманы беспокойны и раздражительны, не утешаясь, в отличие от нормальных младенцев, простыми вещами. Без конца плачут. Пока обалдевшие матери не потеряют терпение и не прибьют их до смерти, чтоб замолчали.
Понятно, подобные речи у нее готовы для всякого посетителя, только лучше не надо. Джеку уже хотелось кого-нибудь придушить.
– Счастливчики, – доктор Клейтон хрипло прокашлялась, – если можете себе представить счастливчика с наследственной наркоманией и ВИЧ-инфекцией, попадают сюда.
Она остановилась перед глухой дверью.
– Здесь, в подсобке, хранились игрушки.
Показала подсобку – пустую, за исключением кусков скотча и оберточной бумаги.
– Игрушки в такую бумагу завернуты? – уточнил Джек, запоминая рисунок.
– Многие, но не все.
Он толкнул дверь, выходившую в переулок, выглянул, осмотрелся. Ясно: створка снаружи вокруг замка сильно поцарапана, искорежена. Видно, кто-то с ловкостью орангутанга орудовал крепким длинным ломом.
Заметил, что доктор Клейтон задрожала на холодном сквозняке из открытых дверей, растирая руки под рукавами белого халата. Очень худенькая, без всяких изоляционных прокладок.
– Как собираетесь действовать? – спросила она, когда он закрыл дверь.
– Место для объяснений не подходящее. Может, лучше у вас в кабинете?
– Пойдемте.
По пути к своему кабинету доктор Клейтон задержалась у главного входа, выглянула на улицу. И замерла, как будто испугалась чего-то.
6
