Нет. Миссис Ди Лауро никогда бы не сделала ничего подобного. Слишком искренне злилась сегодня утром.
Хотя этот субъект – «просто Джек» – вполне мог втянуть Джиа в аферу без ее ведома.
– Понятно, – повторила она. – И сколько будет стоить...
– Все уже улажено.
– Я не понимаю. Джиа предупредила...
– Не беспокойтесь. Все в порядке.
– Деньги есть.
Фирмы, предприятия, частные лица вносят вклады в фонд вознаграждения за поимку преступников. Сумма набиралась внушительная.
– Оставьте себе. Потратьте на детей.
Напряжение спало. Ладно. Не жулик.
– Теперь опишите подарки, припомните любую особенность, которая подтвердила бы, что я на верном пути.
– Ну, во-первых, все упакованы. Мы принимаем только новые игрушки и одежду –
Горло снова перехватило от ярости.
Все пропало!
Мужчина поднялся, протянул через стол руку.
– Посмотрим, что удастся сделать.
Алисия подала ему руку, отняла не сразу. Не рассказать ли про Томаса, завещание, дом, про уничтожившую Лео Вайнштейна бомбу? Может, с этим каким-нибудь образом связана кража игрушек? Нет, связываться с подобным типом не хочется. Вдобавок как-то
– Каковы наши шансы? – спросила она. – Говорите правду. Не надо меня обнадеживать.
– Правду? – переспросил он. – Шансы найти игрушки нулевые, если их уже сбыли. Если не сбыли – слабые. Если не отыщутся, ну, скажем, к воскресенью, я бы сказал, пиши пропало.
– Зря спросила, – вздохнула Алисия. – Что ж, наверно, такова судьба. Эти дети рождаются под черной тучей. Не знаю, почему я надеюсь, что на сей раз им блеснет удача.
Он снова легонько пожал ей руку, выпустил и заметил с кривой улыбкой:
– Наперед не угадаешь, доктор Клейтон. Даже самым отъявленным неудачникам иногда улыбается счастье.
Возможно, улыбка пробила латы. На мгновение, фактически на миллионную долю секунды Джек перед ней открылся, и Алисия вдруг ощутила надежду. Если вообще есть возможность найти и вернуть подарки, он уверен, что сделает это.
Теперь она тоже начинает верить.
8
Выйдя из докторского кабинета, Джек направился не к центральному вестибюлю, а свернул налево, вернувшись к детским палатам. Укрылся в сравнительной тени дверного проема напротив огромного окна с цельным стеклом и принялся наблюдать.
Джиа сидела вполоборота к нему, полностью сосредоточив внимание на спеленутом младенце у себя на руках. Покачивалась, улыбалась, ворковала, глядя на сверточек, как на самое драгоценное в мире дитя. Никто, взглянув сейчас на нее, не подумал бы, что это чей-то чужой ребенок. Никогда раньше Джек не видел такого света в ее глазах. Выражение лица... блаженное, лучше не скажешь.
Тут на сцену выскочила Вики, восьмилетняя сумасбродка, заторопилась к матери с лекарственной бутылкой, потряхивая темными косичками. Он улыбнулся. Всякий раз, видя ее, не мог сдержать улыбку. Полюбил куколку, как собственную дочку.
Он никогда не встречал отца Вики, и слава богу, судя по тому, что слышал о покойном не очень-то замечательном Ричардс Вестфалене. Джек имел авторитетное подтверждение, что гад британец умер, знал как, где и когда, но останков его никогда не найдут. Поэтому пройдет много лет, прежде чем Ричарда Вестфалена официально признают покойным. Джиа после развода носит девичью фамилию, а Вики остается Вестфален – последней в роду.
Кажется, дочь по отцу не тоскует. С чего бы? Она его едва знала при жизни, теперь Джек с лихвой его заменяет. Будем, по крайней мере, надеяться.
Он простоял еще несколько минут, не в силах отвести глаза от двух самых главных персон в его жизни. И бесконечно тревожился, видя обеих в закрытой палате с ВИЧ-положительными детьми.
Хорошо, хорошо, хорошо. Ему все известно о фактах и цифрах, которые доказывают, что они в безопасности, и так далее. Замечательно и прекрасно, когда речь идет о других. Но тут дело касается Джиа и Вики. Им угрожает невидимый вирус, причем не просто вирус, а ВИЧ.
Слыша эту аббревиатуру, Джек всегда покрывается гусиной кожей. Он в принципе не склонен кругом видеть опасность, подозревать злой умысел, только ВИЧ действует дьявольски
Он считал себя способным уберечь Джиа с Вики практически от любой беды. Кроме вируса. А они вертятся прямо возле него.
