людей, которые определяли себя по своей сексуальной ориентации.
— Так много?
— Давай скажем, что мне встречалось не так много членов среднего класса и практически не было членов высшего общества. И многие из тех, кого я знаю, понятия не имеют о том, что называется «нормальным образом жизни».
— «Нормальные» создания лишь с двумя стандартными отклонениями от золотой середины?
— Конечно, почему бы и нет. Все имеет свои плавные изгибы и отклонения, так? Я говорю о людях, которые встречаются на каждом повороте таких изгибов.
— Дай пример.
Задумавшись на мгновение, он вспомнил Рея Бенсона.
— Я налаживал дела одного гея, который влетел в полную зависимость. Всегда ходил в черной коже, пояс у него был из наручников, по стенам висели изображения связанных рук и ног, мебель была склепана из хромированных цепей… и так далее и тому подобное. Когда ты сидел и разговаривал с ним, он постоянно завязывал и развязывал узлы на куске веревки, которую таскал с собой. Жизнь его была полностью занята лишь этим.
Она отпила свой джин с тоником и сказала:
— Куда, по-твоему, я свалилась с этого поворота?
— Ничего себе вопрос, который старшая сестра задает младшему брату. Никогда не думал об этом, но предполагаю, ты где-то в середине. То есть не могу тебя представить в черном виниле и с хлыстом в руках. Она рассмеялась — в первый раз за сегодняшний вечер совершенно искренне.
— Я тоже не могу. Но хочу понять, что можно считать «нормальным» на твоих виражах.
Джек пожал плечами, поскольку чувствовал себя не очень уверенно с людьми, которые стараются всему дать определение.
— Как мы вообще вышли на эту тему?
— Ты сам ее поднял.
— На самом деле поднял ее отец.
— Как ты себя чувствовал, когда он спросил, не гей ли ты?
Джек заметил, что она не сводит с него глаз, словно ответ был очень важен для нее.
— Помню, был даже как-то доволен, что он не поинтересовался — может, я насильник или педофил.
— Но мужчины тебя никогда не привлекали?
— Никогда. Геи меня интересуют не больше чем овцы, козы или цыплята. Иными словами, они меня никак не интересуют. Не возникает никакого химизма. Фактически идея нежничать с геем… тьфу на нее.
— Но ты не испытываешь ненависти к ним.
— Я считаю, что у каждого есть право жить, как ему нравится. У тебя нет ничего, кроме своей собственной жизни. Так что, если ты не учишь меня, как жить, я не буду учить тебя.
— Значит, у тебя не было проблем и в общении с лесбиянками?
— Лесбиянки — это здорово. — Он чуть прошепелявил «с», как Бивис. Или это был Батхед?[7] Они вечно приходили на ум.
— Вот как! — По губам Кейт скользнула веселая улыбка.
— Конечно. Ты только прикинь. У меня масса общего с лесбиянками: обоим нам нравятся женщины и никому из нас не интересен секс с мужчинами. Так что, если задуматься, у меня явные лесбийские наклонности.
— И ты многих из них знаешь?
— Кое-кого. Есть лесбийская пара, которая постоянно бывает в том баре, где я торчу. В этом месте собирается рабочая публика, и поначалу эту парочку не очень привечали, но парни не пытались их выставлять, так что они продолжали захаживать и теперь считаются частью семьи. Любой, кто затеет с ними ссору, столкнется с теми же парнями, которые поначалу устраивали им нелегкую жизнь. Кэрол и Хенни. Порой я посиживаю с ними. Они мне нравятся. Они мозговитые и забавные, и порой можешь, ну, не знаю… как-то расслабиться с ними.
— Расслабиться?
— Они знают, что я не собираюсь к ним приставать, а я знаю, что совершенно их не интересую. Если за столом зайдет разговор о сексе, то всем этим играм конец.
— То есть общение с ними — что-то вроде общения с геями.
— Не совсем. У геев совершенно иной набор игр. Он больше смахивает на… на общение с тобой.
Кейт вытаращила глаза.
— Со мной?
— Ну да. Мы можем обсуждать кучу семейных воспоминаний, но никому в голову не придет подъезжать к другому.
Она прищурилась и искоса глянула на него.
— Ты так в этом уверен?
— Эй, кончай нести ахинею, Кейт, — засмеялся Джек. — Я единственная странная личность в семье, и одного более чем достаточно.
— Ты так и не сказал мне, почему решил, что я оказалась на вираже.
— Но ты же не собираешься соскальзывать с него, не так ли?
— Нет, пока ты мне не объяснишь.
— О'кей. Разреши сначала задать тебе пару вопросов. Ты же можешь любить без секса и заниматься сексом без любви. Согласна?
— Конечно.
— А что, если тебе придется выбирать между ними? А что, если тебе придется прожить остаток жизни и без секса и без любви? Без любви — я имею в виду, что ты никого не будешь любить и никто не будет любить тебя. От чего бы ты отказалась?
— От секса, — без запинки ответила Кейт.
— Значит, с тобой все в порядке. Это нормально.
— То есть? Это твой единственный критерий нормальности?
— Не мой. Твой.
— Я этого никогда не говорила.
— Ты предпочла сексу любовь, и твой выбор совершенно нормален, потому что ты одна из самых достойных, честных и нормальных личностей, которых я когда-либо знал.
— Не очень убедительное объяснение.
— Мне годится, миссис жена-мать-детский врач.
— Бывшая жена.
— Что в наши дни больше чем норма. И если я ошибаюсь, докажи.
Кейт открыла рот, словно собираясь что-то сказать, и снова закрыла его. Она посмотрела на часы:
— Мне надо идти.
— А что там с твоей подругой и сектой?
— Я разберусь.
Похоже, она боится. Чего? Что она скрывает?
— Твоя подруга впуталась во что-то незаконное? — Он не мог поверить, что Кейт способна иметь дело с человеком, который, но… ты же ничего не знаешь. — Все будет о'кей. Многие из тех, кого я знаю…
— Нет-нет, ничего подобного. Она оправляется после лечения рака и порой странно ведет себя. Проблема скорее психологическая.
— Некоторые из этих сект очень резко и грубо реагируют на вмешательство.
— Да ничего такого, Джеки… Джек. Правда. Когда звонила, я была очень взволнована, но теперь считаю, что реакция была чересчур бурной. Я не думаю, что тебе стоит вмешиваться.
— Так вмешай меня, — сказал он. — Я оказался здесь из-за тебя. — И прежде чем она успела снова отказать ему, он схватил салфетку и спросил: — У тебя есть ручка?
— Думаю, что да. — Из своей наплечной сумочки она выудила одну из них и протянула ему.
