клинок.
Ничего не произошло.
— Ну вот, — сказал Джек, слыша биение собственного сердца. — Я не чувствую каких-либо перемен. — Он снял рукоятку, легко соскользнувшую с клинка. — Так же как и эта штука. Кажется, меня отвергли.
Глэкен еле слышно выругался. Джек был самым подходящим. Почему инструмент его не воспринял?
Джек оглядел комнату.
— Ба, может быть, ты хочешь попробовать?
«Хороший выбор», — отметил про себя Глэкен. Ба тоже был воином. Вторым из всех присутствующих. И он имел личные причины ненавидеть Расалома — его друг доктор Балмер погиб, а Джеффи тяжело пострадал от этого чудовища. Его праведный гнев усилит мощь оружия.
Огромный вьетнамец сохранял спокойное выражение лица, но Глэкен заметил, как напряглись мышцы у него на шее. Он едва заметно кивнул.
Джек передал ему рукоятку:
— Бери, дружище!
Когда Ба, без малейших колебаний, шагнул вперед, Глэкен заметил, что в комнату вновь проскользнула Сильвия, держа за руку безучастного ко всему Джеффи. Наверное, она прислушивалась к происходящему и услышала, как произнесли имя Ба. Она напряженно следила за тем, как Ба берет рукоятку у Джека и надевает на широкий конец клинка. И опять — ничего.
Глэкен стиснул зубы, чтобы скрыть досаду. Не Джек, не Ба — так кто же тогда?
Не проронив ни слова, Ба снял рукоятку и повернулся к Биллу.
— Я? — спросил Билл.
Ба протянул ему рукоятку.
— Но я не могу… то есть, я хотел сказать, я не…
— Но, возможно, это будете именно вы, — произнес Глэкен. — Как бы то ни было, вы были символом возмездия для Расалома со времени его последнего рождения — даже еще раньше. Остался ли кто-нибудь в живых — кроме меня, — кого бы Расалом ненавидел сильнее? Кто-то из той эпохи, кто причинил бы Расалому больший вред? Нет. Только вы, Билл!
Да. Это Билл. Это должен быть Билл. Он подходил для этого — наделенный душой праведника и сердцем воина. Билл был первым, кто пролил кровь и кто выстоял перед смертью, страданиями, страхом — всем, что наслал на него Расалом, стараясь его сломить.
Они стояли лицом к лицу.
Правда, в этот момент Билл меньше всего походил на бесстрашного воителя.
— Ну да, — подхватил Джек, натянуто улыбаясь, — это вы, Билл. Как же я сразу не понял.
Кэрол выпустила руку Билла, которую крепко держала, отошла назад, зажала ладонями рот, не сводя глаз с рукоятки.
Медленно, нерешительно Билл подошел к Ба и дрожащими руками взял меч.
— Не может быть, чтобы это оказался я, — сказал он.
Ба отошел в сторону, пропуская его к клинку.
Двигаясь словно лунатик, Билл доковылял до клинка, приставил рукоятку отверстием к клинку, остановился и огляделся.
— Это не я, — повторил он. — Я знаю. — Но в его хриплом голосе не чувствовалось уверенности.
Билл не надел рукоятку на клинок, а просто выпустил ее из рук, и она упала вниз. И снова Глэкен отвел глаза. Но ничего не случилось. Билл отошел от инструмента. Его била дрожь.
— Я… я не знаю, плакать мне или смеяться.
— Но тогда кто же это? — спросила Кэрол высоким, готовым сорваться от гнева голосом. — Ведь кто-то же должен им оказаться! — Она повернулась к Глэкену: — И кто вам сказал, что это непременно должен быть мужчина?
Глэкену нечего было на это сказать, да Кэрол и не стала дожидаться ответа. Она шагнула вперед, подняла рукоятку и снова надела ее.
Ничего.
— Только не пытайтесь мне доказать, что все пережитое было впустую! — воскликнула она. — Значит, это… — Она показала на Сильвию, которая наблюдала за ними из дальнего угла комнаты. — Сильвия! Сильвия, попробуй теперь ты. Прошу тебя.
Сильвия вытерла слезы:
— Я не могу…
— Просто подойди и сделай это.
Ведя за руку Джеффи, Сильвия, ни на кого не глядя, подошла к инструменту.
— Пустая трата времени, — проговорила она.
И ее слова подтвердились. Она выпустила руку Джеффи, подняла рукоятку, надела на клинок. Ничего!
Глэкен смотрел, как Сильвия снимает рукоятку с клинка и медленно поворачивается. Теперь она больше не избегала встречаться с кем-либо взглядом, и от ее взгляда бросало в дрожь.
— И что же? — В ее ломком голосе слышна была горечь. — Это все, чего мы добились? Алан расстался с жизнью, Джеффи снова погрузился в состояние аутизма, и все это ради чего? Впустую?
— Может быть, это Ник, — предположил Билл.
— Нет, — бросила Сильвия презрительно. — Это не Ник.
— Может быть, устройство неправильно собрано, — сказал Джек, — или, как предупреждал Глэкен, мы опоздали. Может быть, сигнал не может пройти.
— Да, верно, уже слишком поздно, — сказала она, продолжая медленно поворачиваться. — Слишком поздно для Алана и для Джеффи. — В конце концов она оказалась лицом к лицу с Глэкеном. И тут остановилась и свернула глазами. — Но для вас, Глэкен, еще не поздно.
— Боюсь, я не совсем понял вас.
— Нет, вы все поняли. — Она приподняла рукоятку меча повыше, напрягаясь от тяжести. — Ведь он ваш, правда?
— Его предшественник был моим до того, как его переплавили и…
— Он по-прежнему ваш, разве нет?
У Глэкена пересохло во рту.
Сильвия ступила на путь, который ей лучше бы обойти стороной.
— Он больше не принадлежит мне. Теперь его должен взять кто-то другой.
— Но он хочет, чтобы это были вы.
— Нет! — Что она такое говорит! — Я уже отслужил свой век — даже больше, чем век. Теперь кто-то другой…
— Но что, если никто, кроме Глэкена не сможет этого сделать?
— Это невозможно.
Она еще выше подняла рукоятку. Лицо ее исказила ярость.
