Хэнк все понял и закричал. Остальные чудовища, поменьше, были чем-то вроде рабочей силы. Они захватили его и теперь удерживали для своей королевы! Он снова предпринял отчаянную попытку высвободиться, не обращая внимания на невыносимую боль в конечностях. Он должен освободиться!
Но сделать этого он не смог. Карабкаясь по телам своих подданных, королева проползла между извивающимися ногами Хэнка и положила голову ему на плечо, неотрывно глядя на него своими большими черными глазами. Онемевший от ужаса Хэнк видел, как похожие на буравчики клешни выдвигаются из ее челюсти. Подняв голову, она вонзила их Хэнку в живот. Хэнк захлебнулся в крике, чувствуя, как буравчики все глубже вонзаются в тело.
Обжигающая жидкость проникла внутрь через отверстие в животе и разлилась по всей грудной клетке, по рукам и ногам, лишая их силы.
Яд! Он хотел крикнуть, но нейротоксичное вещество уже достигло голосовых связок и лишило его этой возможности. Наконец перестали действовать руки. После этого он лежал в воде, но не ощущал влаги. Последнее, что он увидел, прежде чем провалиться в темноту, была королева чудовищ. Она приникла к его плоти и жадно высасывала из него кровь и соки.
На аэродроме Бейкерсфилд они прошли техническое обслуживание в рекордно короткий срок. По крайней мере, так утверждал Фрэнк. Джеку оставалось лишь принять его слова на веру, но, несомненно, все прошло очень быстро. Главной причиной тому было незначительное число обслуживаемых в этот день самолетов — не более полудюжины.
На самом деле они взлетели не с самого Бейкерсфилда, а с небольшой взлетной полосы за его пределами. Фрэнк, казалось, знал абсолютно всех, здесь работало не так уж много народу, и то, что он до сих пор продолжает летать, произвело сильное впечатление. Особенно поразило то, что распоряжения насчет дозаправки для обратного полета он делает здесь.
— Учти, обратно тебе придется лететь в темноте, — сказал старик, ведавший заправкой.
Старику также причитались за горючее золотые монеты Глэкена. Морщинистый и седой, он был так стар, что вполне мог когда-то летать вместе с Билли Рикенбекером в эскадрильи Лафайета.
— Я знаю, — сказал Фрэнк, сидевший в пилотском кресле. С наушниками плейера на шее, он поигрывал кончиком своих обвислых усов.
Джек сидел позади него в пилотской кабине, которую он называл кубриком, пока его не поправили, а Ба — на одном из пассажирских кресел, вставляя в свою биту зубы чудовищ.
— Сколько самолетов исчезло в ночном небе в эти дни, Фрэнк. Взлетели и так и не приземлились.
— Да, я слышал об этом.
— Некоторые исчезают даже днем. Днем! Поэтому никто не летает, только ненормальные. Очень хотелось бы, чтобы ты, Фрэнк, вернулся.
— Спасибо, отец, — ответил Фрэнк. — Я тоже этого хочу.
— А где Джо?
— Он уже вылетел в Бухарест.
— В Венгрию?
— В Румынию.
— Один черт. Что за дерьмо? Да что это с вами случилось? Очень нужны деньги? Так я могу одолжить…
— Эх, отец, — вздохнул Фрэнк, — я ведь не ради заработка лечу. Я — летчик. Летаю, куда скажут. Это моя работа. И я не собираюсь менять занятие. Даже из-за жуков. Кроме того, я обещал этому парню доставить его, куда бы он ни попросил. Усек?
— Да нет, что-то я никак не пойму, к чему все это. А куда вы летите?
— Он хочет слетать на Мауи и обратно.
Старик через голову Фрэнка посмотрел на Джека, да так, словно тот был лунатиком. Джек улыбнулся и помахал ему рукой в стиле Оливера Харди.
— Хочу проведать мою девчонку. У нее скоро день рождения.
У старика от удивления округлились глаза, и он отвернулся.
— Да… ну и погодка тут у вас, — сказал Фрэнк, глядя на серое облако, зависшее над их головами.
— Все это дерьмо принесло с Гавайев. — Старик провел пальцем по фюзеляжу и показал на слой серой пыли, приставшей к нему. — Все просто, как твое имя, Фрэнк. А ты собираешься лететь в самое пекло. Уже залили двадцать. Посмотри на приборы.
— Годится.
Старик направился к хвостовой части, чтобы проверить, как идет дозаправка. А несколькими минутами спустя они взлетели. Джек принюхивался к воздуху, просочившемуся в кабину на небольшой высоте.
— Пахнет горелым.
— Так оно и есть, — ответил Фрэнк, — смесь пара, дыма и мельчайшего вулканического пепла. В нормальных условиях это привело бы к солнечным затмениям по всей планете, но сейчас… кто знает? Кажется, солнце больше не заходит так, как ему положено.
Джек почувствовал себя запертым, когда они оказались внутри серой бесформенной массы, обволакивающей иллюминаторы. Теперь невозможно было даже определить, двигаются они или нет. Оставалось довериться Фрэнку.
Возможно, еще и по этой причине он не любил летать самолетом. Он привык контролировать ситуацию. А здесь всецело зависел от Фрэнка. Он не знал, куда они летят, а случись что-нибудь с Фрэнком, не имел ни малейшего понятия, как посадить самолет. Поэтому испугался, когда Фрэнк перевел управление с ручного на автопилот и прогулялся в хвост самолета. Хотя он не очень там задержался, Джеку показалось, что его не было целую вечность.
Вдруг серый цвет снаружи сменился черным, словно на самолет опустили занавес, и началась болтанка.
— Что это? — спросил Джек, как мог спокойно.
— Пока не знаю, — ответил Фрэнк.
— Меньше всего мне хотелось бы услышать это от своего пилота.
Джек изо всех сил вцепился в подлокотники кресла и подумал, что ногти у него наверняка побелели.
— Все будет в порядке, — сказал Фрэнк.
— Ну вот, эти слова мне больше по душе.
— Успокойся, Джек. Просто мы попали в какой-то воздушный поток, вот и все.
Облако посветлело и снова стало серым, так же неожиданно, как до этого черным. Джек перевел дух. Он прильнул к иллюминатору, вглядываясь в безграничное серое пространство, пока самолет на короткое время вошел в светлую полосу. И тут у него снова перехватило дыхание и пальцы опять вцепились в подлокотники, потому что он увидел под крылом какую-то широкую, плоскую поверхность, черную и гладкую, похожую на свежий асфальт, которая простиралась во всех направлениях, уходя краями в серый туман. Он хотел крикнуть Фрэнку, что они сейчас разобьются, но в это время увидел глаз.
Справа, вдалеке от них, примерно в четверти мили, на черной поверхности мерцал огромный, величиной с собор, с желтым пористым зрачком глаз — он разглядывал их, как разглядывают под микроскопом микроба. Джек откинулся в кресле и снова стал задыхаться.
— О Господи, Фрэнк! — воскликнул он срывающимся голосом. — Что это?
Фрэнк проследил за взглядом Джека:
