Фрэнк круто развернул самолет и, огибая западный склон ожившей Халеакалы, полетел на южную окраину острова. Пейзаж стал совсем другим — изумрудная зелень сменилась обуглившейся чернотой, словно по этим местам прошелся гигантский огнемет. А восточный склон напоминал сцену из «Ада» Данте. Жидкая лава низвергалась вниз через брешь, открывшуюся около вершины гигантского конуса; по застывшей черной корке, не переставая, сбегали красные огненные волны и, впадая в океан, поднимали в воздух огромные клубы пара.
Несколько миль Фрэнк летел по краю облаков. Справа, в том месте, где раньше находился Большой остров Гавайского архипелага, океан образовал гигантский бурлящий, пузырящийся котел — он был одним из источников облака, покрывшего большую часть восточного тихоокеанского района.
Фрэнк повернулся к Джеку:
— Ты уверен, что хочешь облететь все?
Джек кивнул:
— Да, обязательно все.
— Ну ладно. Тогда держись и не говори потом, что я тебя не предупреждал.
Он резко свернул влево и направил самолет прямо туда, где клубился пар. По иллюминаторам струилась вода, словно лил дождь, самолет подбрасывало воздушными потоками и небольшими вихрями, но Фрэнк вел его, стиснув зубы, с выражением железной решимости на лице. Когда они снова пробились к свету, Фрэнк позволил себе чуть ослабить контроль за приборами и повернулся к Джеку:
— Проскочили! Совсем не туда попали. Давай попробуем еще раз. Может быть, получится… Господи Иисусе!
У Джека внутри все дрожало. Он слышал репортажи в выпусках новостей, смотрел фотографии, но все равно не был готов к тому, что увидел собственными глазами и что было похоже на земной пуп.
Водоворот. Крутящаяся, заворачивающаяся масса воды, с поверхностью в десять миль, которая медленно двигалась по периметру — там, где упиралась в залив Кахулуи, но быстро набирала скорость по мере приближения к завихряющемуся центру, а там ее засасывало в черную дыру, в самые глубины океана.
Джек и Фрэнк смотрели в немом изумлении в иллюминаторы во время двух первых заходов. Постепенно Джек стал различать кое-какие детали.
— Фрэнк! — воскликнул он, глянув вниз, когда они делали третий заход. — Там что-то похожее на…
Он схватил подвешенный к потолку бинокль и навел на разноцветные пятнышки, то прыгавшие по краю водоворота, то устремляющиеся к его завихряющемуся центру, а потом обратно.
— Что это? — спросил Фрэнк.
— Виндсерфинги. Там, внизу, компания каких-то чудаков катается на виндсерфинге по краю водоворота!
— Это ведь залив Хоокипа, Джек, мировая виндсерфинговая столица. Эти пижоны живут ради такой ерунды. Я их понимаю. Мне кажется, ты тоже.
— Да, я в это врубаюсь, — сказал Джек, кивнув. «Господи, я начинаю изъясняться, как Фрэнк!» — Но ведь одно неверное движение — и человека нет.
— Да, зато какая смерть! — произнес Фрэнк мечтательно. — Если мне суждено погибнуть, я хотел бы, чтобы это произошло прямо здесь, в самолете. Накуриться до чертиков и сигануть вниз, чтобы, когда мы долбанемся в землю, меня и самолет так перекорежило, что никто не разобрался бы, где Фрэнк Эш, а где его самолет, и чтобы нас вместе похоронили. А еще лучше — лететь вниз в одну из этих дыр, пока не кончится горючее или пока во что-нибудь не врежешься. Вот это будет полет! Можно попробовать хоть сейчас. Что скажешь?
— Сначала высади меня, — ответил Джек, — время не раннее. Думаю, нам пора идти на посадку.
Фрэнк ухмыльнулся:
— Ну надо же! Как раз тогда, когда мы начали веселиться!
Он запросил по радио метеосводку из аэропорта в Кахулуи; ему ответили, что на западе ветры стихли и посадочная полоса для него расчищена. Все в порядке, нужно поторопиться с посадкой, потому что с наступлением темноты ангары закроют.
— Посадочная полоса расчищена? — переспросил Фрэнк у Джека, идя на снижение. — Что это значит?
Они поняли, о чем шла речь, когда приземлились и открыли люки. Издалека, с востока, доносился монотонный гул — низкие раскаты бурлящей воды, неисчислимые тонны которой засасывало в глубины океана. С другой стороны светилась Халеакала, которая гремела и выпускала клубы дыма. Не прекращающий дуть бриз был теплым, влажным и зловонным.
— Черт! — воскликнул Джек, ступив на гудроновую полосу.
Запах гнили, тухлятины ударил в нос, сдавил спазмой горло. Он приладил на плечо ремень сумки и стал разглядывать заброшенные летные полосы и пустующие здания, стараясь понять, в чем дело.
— Что это?
— Дохлая рыба, — сказал Ба, выбираясь из самолета вслед за ним, — я помню этот задах по поселку, в котором вырос.
— Немного погодя вы привыкнете к пилау, — сказал водитель тягача, который подъехал, чтобы отвезти их самолет в ближайший ангар.
— Только не надо мне говорить, что на Гавайях всегда такой запах!
— Конечно нет, черт возьми. Вам разве не рассказывали? Последние две ночи здесь шел рыбный дождь.
— Рыбный? Ну да. Чего там только не было: тунец, скат, крабы, голу бая рыба, махи-махи. Даже несколько дельфинов. Они падали с неба. И теперь каждое утро я начинаю с того, что бульдозером расчищаю взлетные полосы. Не знаю только зачем. Последние дни никто не летает — все туристы возвратились домой.
— Но откуда берется рыба?
— Из моана пука. Ночью она выбрасывает воду.
С этими словами водитель запрыгнул в кабину тягача и повез самолет в ангар, оставив Джека озадаченным: как это водоворот может выбрасывать воду — ведь это же не сливной бачок в туалете. А может быть, именно так оно и есть?
Фрэнк повел их в терминал.
— Давай-ка попробуем достать для вас машину.
Главный терминал был похож на легендарную Атлантиду, поднявшуюся из глубин моря. Стекла в окнах были выбиты, на крыше, на стенах повисла гниющая рыба и водоросли. Внутри было еще хуже.
— Черт! — выругался Фрэнк, помахивая рукой перед носом. — Воняет так, будто на рыбном базаре кончился лед.
Они пошли по вселяющему уныние заброшенному зданию, стараясь отыскать хоть кого-то, и наткнулись наконец на смуглого толстого мужчину средних лет, торопливо спускающегося по лестнице им навстречу. На его нагрудной табличке было написано: «Фред». Судя по внешности, в нем была гавайская кровь.
Джек помахал ему рукой:
— Где тут сдают машины напрокат?
— Нигде. Все закрыто. Никто не сдает.
— Нам нужна машина.
— Тогда, боюсь, вам не повезло.
Джек посмотрел на Ба:
— Похоже, придется ждать до утра. Что ты на это скажешь, Ба?
Ба покачал головой:
— Мы находимся слишком далеко от миссис.
Джек кивнул: он знал, что Ба сейчас так же обостренно чувствует время, как и он сам, а может быть, и еще острее. Он схватил за руку мужчину, который уже собирался улизнуть.
