что они думают.
Софи смотрела на него, лишившись дара речи, затем проговорила:
– Вы, может быть, привыкли обращаться так с женщинами, но позвольте мне сказать вам…
– О, ради бога. Это наша третья встреча, и я уже начинаю думать, что нет другой женщины на свете, которая могла бы приводить меня в бешенство с таким же успехом, как вы. Почему бы вам не уступить и не укрыться ненадолго от ветра, войдя внутрь? Вы будете в полной безопасности – в доме полно рабочих. – Он посмотрел на нее, и его взгляд убедил ее лучше слов, что, даже если дом будет пуст, он не покусится на ее честь.
Софи не видела причины сомневаться в его словах. Она знала, как она выглядит. На ее лице не было макияжа, прическа растрепалась. Впечатление усиливали длинная юбка, шерстяные колготы, ботинки на шнуровке почти до колен и два бесформенных свитера, из-под которых совсем неэротически выглядывала толстая, теплая фуфайка. Последний штрих к туалету добавляли перчатки без пальцев.
– Если это вас не затруднит, – сказала Софи, сознавая, что ее отказ будет выглядеть ребячеством.
– Если бы меня это затрудняло, – произнес он, слегка наклонившись к ней, – я бы не стал вас приглашать.
Софи пожала плечами и посмотрела на лужайки, раздумывая, есть ли у него какие-нибудь планы относительно них. Возможно, несколько фонтанов, статуи. Кто знает, какие вкусы у этого человека. Ей все же интересно было посмотреть, что стало с домом внутри. Она была в нем несколько раз и всегда расстраивалась из-за того, что прежде столь великолепный особняк пришел в такое плачевное состояние. А ведь Кэт отдала бы все за возможность побывать здесь, неожиданно подумала Софи с улыбкой.
Тем более в сопровождении самого Большого Человека.
– Вы улыбаетесь. – (Софи вдруг поняла, что все это время Грегори Уоллес наблюдал за ней, и почувствовала себя насекомым под микроскопом.) Я все думал, умеете ли вы.
– Что это значит, мистер Уоллес?
– Вам не кажется, что можно обойтись без формальностей?
Они шли вокруг здания, где строители работали так усердно, как Софи прежде никогда не видела. Некоторые из рабочих были местными. Софи подошла к одному из них.
– Джеймс, почему ты так не старался, когда делал мне кухню? – Софи широко улыбнулась. Джеймс был ее ровесником, они когда-то вместе учились в школе.
– Ты все время поила меня чаем, а он убивает мою работоспособность, рассмеялся он.
– Как Клэр и дети?
– Заведи четверых детей и все поймешь сама. – Это заставило их рассмеяться еще раз.
– Вы солгали мне насчет генов, – сказал Грегори, когда они вошли в дом.
– Что вы имеете в виду?
– Вы можете быть мягкой. Значит, дело во мне. – Он стоял в дверном проеме и смотрел вокруг, его пристальный взгляд не пропускал ничего.
Софи проигнорировала его замечание. Проигнорировала его самого, в сущности, и стала ходить по холлу, восхищаясь тем, как много в нем уже сделано за столь короткий срок. Тусклые, потертые ковры убраны, вместо них положена черно-белая плитка. Новые дубовые перила, стены загрунтованы и подготовлены для клейки обоев.
– Я покажу вам все, – предложил Грегори Уоллес, беря ее под руку. Софи вежливо, но решительно высвободилась. – Я не собираюсь приставать к вам, – раздраженно сказал он, нахмурившись.
– Я и не думала, что собираетесь, – ответила Софи холодно, пристально посмотрев на него. – Но я бы предпочла, чтобы ваши руки оставались на вашей территории.
Он что-то пробормотал, но Софи предпочла не расслышать. Грегори начал показывать ей дом, отделка которого уже подходила к концу. Это был большой викторианский особняк. Все здесь было сделано с безукоризненным вкусом. Три комнаты уже полностью готовы, другие должны быть завершены в скором времени.
– Не слишком ли большой дом для одного человека? – спросила она, когда они проходили мимо гостиной, которую теперь было не узнать. Койкакая мебель осталась от миссис Фрэнк, видимо, потому, что была бы слишком громоздкой для нового дома бывшей владелицы «Эшдаунского особняка». Если, – продолжила Софи, прохаживаясь по комнате, которая ей нравилась против желания, – вы не собиратесь обзавестись кучей ребятишек.
– Я думаю, что дюжина сорванцов исправит положение. Это, по-вашему, означает обзавестись кучей ребятишек?
– Нет, по-моему, это означает откровенную ложь.
Он рассмеялся и пристально посмотрел на молодую женщину. Это ее ни капельки не смутило. Пусть смотрит, сколько ему угодно, главное, чтобы не дотрагивался. Софи чувствовала себя в безопасности. Она выглядела настоящей деревенской жительницей. Глядя на нее, Грегори Уоллес мог подумать, что такие вещи, как косметика и модная одежда, трудно достать вдалеке от Лондона. Но он, конечно же, изменит свое мнение, когда встретится с Аннабел и ее подругами. Они и мистер Уоллес слеплены из одного теста.
– Большое спасибо за экскурсию по дому! Вы отлично все сделали, сказала Софи, когда они вернулись в холл.
– Почему бы вам не выпить чашечку чая перед уходом, – предложил он вместо ответа. – Кухня уже функционирует.
Софи взглянула на часы и вежливо ответила, что ей пора идти.
– Куда?
– Что значит куда? – Невозмутимости этого человека можно позавидовать, подумала Софи.
– В библиотеку?
– Вообще-то нет, – ответила она тоном, ясно дающим понять, что это его не касается. Но он стоял молча и смотрел на нее, как будто не удовлетворившись объяснением. – У меня много работы по дому, – вздохнув, продолжила она.
– Работа по дому, которая не может подождать полчаса? – Он направился в сторону кухни, и Софи, к своему неудовольствию, обнаружила, что следует за ним. Когда они подошли к кухне, ей показалось бесполезным тратить еще минут десять на препирательства, и она неохотно села за стол.
– Где вы живете? – спросил он, ставя чашки на стол и садясь напротив нее. Он снял пальто, но его дорогой костюм казался неуместным в еще незаконченной кухне.
– До моего дома легко добраться на велосипеде, – ответила Софи, как, впрочем, и до любого дома в этой деревне.
– И давно вы здесь живете?
– Давно. – Она отпила чай, надеясь, что его вопросы не будут касаться ее личной жизни. Иначе ей придется быть грубой. Хотя она, очевидно, не интересовала его как женщина, но любой интерес с его стороны был нежелателен. Она не намерена никому рассказывать о себе.
– Это мне многое говорит.
– Вы ведь не собираетесь жить здесь все время? – спросила она, не делая попыток извиниться за свою краткость.
– А почему бы и нет? Разве это плохая идея?
– Вы можете делать, как вам нравится. – Софи пожала плечами. – Но, откровенно говоря, я не думаю, что деревня подходит для такого человека, как вы.
Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали так грубо, но, с другой стороны, зачем юлить? Такие люди, как Грегори Уоллес, как Алан, привыкли к совешенно другому темпу жизни. Она несколько раз привозила Алана в Эшдаун, и он его возненавидел. «Здесь живешь, как в склепе», – заявил он как-то. Софи лежала тогда рядом с ним, все еще возбужденная новизной Лондона, новизной своей работы, новизной человека, к которому она сначала относилась настороженно, но который все же заставил ее потерять голову, и она постаралась отогнать от себя неприятное чувство, возникшее при этих словах. Кроме трех лет учебы в университете и шести месяцев, проведенных в Лондоне, Софи прожила всю свою жизнь в Эшдауне и любила это место. Оно было тихим, спокойным, но и она в душе была такой же. Если Алан ненавидит Эшдаун, что же он тогда думает о ней на самом деле? Со временем Софи нашла ответ на свой вопрос, но тогда она уже была миссис Брейквелл.
