Сузи повернула голову и поправила шов на чулке.
— Спокойно, спокойно! Не надо так волноваться. У тебя и так было достаточно переживаний.
— Куда это ты собираешься?
— Надо кое-что купить. Кое-какие продукты, чтобы тебя подкормить. Кроме того, нужно зайти в муниципальную библиотеку. Я вернусь через час.
Она надела платье. Потом снова присела к туалетному столику и начала подводить глаза. Глядя на меня в зеркало, спросила:
— Ты сильно любил свою жену? Расскажи мне о ней.
— Вначале, конечно, любил. Но постоянные скандалы в конце концов разрушили любовь. Она хотела, чтобы я бросил плавать и нашел себе какое-нибудь занятие на суше… Но где же найти хорошо оплачиваемую работу? К тому же мне все равно не забыть море.
— Она красивая?
— Да, красивая… Но с жутким характером. На два года старше меня. Была певицей в кабаре. Не очень хорошей.
Однако любила свое дело. До меня уже была разок замужем…
Сузи внимательно посмотрела на свои губы:
— Если между вами и так было все кончено и вы собирались развестись, то зачем тебе понадобилось набить морду Стедману? Ты не находишь это немного странным?
— Я и сам не знаю… Просто сглупил.
Терпеть не могу этого прохвоста…
— Ну-ну, о мертвых…
— Что?
— Я напоминаю, что прохвост мертв, а о мертвых плохо не говорят.
— Ладно, не буду.
Сузи сняла с вешалки манто и накинула его на плечи.
— Если в мое отсутствие зазвонит телефон, не отвечай. И не открывай входную дверь.
Она ушла. На ослабевших ногах я кое-как добрался до ванной и постоял под душем. Потом нашел бритву и побрился. Мне показалось, что за последние дни я похудел по меньшей мере фунтов на двадцать. Синяки на лице были малозначительными, но глаз выглядел ужасно.
Надев пижаму и халат, я вернулся в гостиную. Немного раздвинув занавески, выглянул в окно. Внизу находился парк.
Погода прояснилась, но день клонился к вечеру. Голые деревья были холодными и неприветливыми.
Из гостиной вели еще две двери. Одна — в маленький кабинет, целиком заставленный книжными полками. В кабинете находился лишь письменный стол с пишущей машинкой и лампа под абажуром.
Другая дверь вела в столовую, а за столовой была маленькая кухонька. Я сразу почувствовал зверский голод. В холодильнике не нашел ничего, кроме кусочка сыра и бутылки молока. Перекусив, стал шарить по шкафам и вскоре обнаружил бутылку мартини и коробку с засахаренным миндалем. Взяв графин, я приготовил отличный коктейль, положил туда немного льда и налил себе стаканчик. Потом поставил графин в холодильник и вернулся с коктейлем и миндалем в гостиную.
У входной двери раздался какой-то шорох, словно упала газета. Я вышел в прихожую. Там действительно на полу валялась газета. Моей персоне в ней было отведено две колонки:
Далее следовало описание двух моих встреч с полицией, давалось исключительно точное описание моей внешности. Не был забыт и мой глаз в фиолетово-лиловом обрамлении. За моей квартирой наблюдали. Полиция методически проверяла все отели и меблированные комнаты. Она была уверена, что я нашел где-то убежище, иначе умер бы от холода. Начальник полиции уверял граждан, что я буду скоро пойман.
На другой странице я нашел описание нашей драки со Стедманом и сообщение о причине его смерти — от удара ножом.
История не расходилась с тем, что мне рассказал Рэд и о чем я сам слышал по радио, за исключением одного момента — полиция не взламывала двери, ее ей открыл управляющий. Единственным подозреваемым по-прежнему был я. Полиции оставалось только меня поймать. На этом дело и закончится. , Отложив газету в сторону, я задумался. Прошло уже столько времени, а никому даже в голову не пришло хотя бы предположить, что убийцей мог оказаться кто-то другой, кроме меня. Вот и попробуй в такой ситуации доказать свою правоту! Впрочем, к чему им какие-то иные версии, когда и так все ясно? Надо лишь поймать Рассела Фоли и посадить его на электрический стул. С содроганием я представил себе, что уже давно сидел бы в тюрьме, если бы между полицией и мною не оказалась молодая женщина, разочарованная писательница, которую развлекла моя история, уводя от унылых будней и скуки…
Коктейль подействовал на меня очень быстро — все вокруг качалось и расплывалось будто в тумане. На пустой желудок опасно много пить. К тому же я, видимо, был очень слаб. Все-таки странно, что еще не свалился с воспалением легких.
