шпион. Наверное, жалеет, что вообще явился сюда, если учитывать, какое внимание этому мероприятию уделяет пресса.
– А за чем здесь шпионить? Провинциальная планета, достаточно далеко от границы, чтобы не представлять особой ценности для военных целей.
– Ну, надо же ему как-то отрабатывать свое жалование.
Со стороны антигравитационного оркестра, подвешенного рядом с куполообразным потолком, зазвучали трубы. Публика стала разбиваться на пары и выстраиваться в ряды.
– А, – сказал Мейстрал, – «Паломничество к Коричному Храму». Разрешите вас пригласить?
– Буду счастлива, сэр.
Изначально «Паломничество» было бойким танцем, именуемым «Пойти на рынок», но за восемь лет до описываемых событий, в период правления престарелого, страдавшего артритом Императора, темп танца был замедлен, и ему было дано более достойное название. Как выяснилось, изменения дали танцу неожиданные преимущества. Поскольку танцоры часто меняли партнеров, более медленный темп давал возможность стоявшим в ряду обнюхивать уши, знакомиться и обмениваться остротами, а если острот не хватало, можно было повторять одну и ту же, не боясь показаться занудой. Таким образом, «Коричный Храм» был идеальным танцем для знакомств.
Зов труб повторился, и танец начался. Мейстрал приблизился к партнерше и втянул ноздрями воздух.
– Придешь ко мне завтра? – спросила Николь.
– Буду счастлив, – ответил Мейстрал. Она с достоинством обходила его кругом, согнув одну руку и изображая, что держит воображаемую корзину.
– Можешь прийти в шестнадцать? В восемнадцать я должна присутствовать на воплощении Элвиса, ты мог бы меня сопровождать.
Мейстрал сделал прыжок:
– Тогда я оденусь официально.
– Бог его знает, что из этого выйдет, – вздохнула Николь. – Он, наверное, не сможет даже как следует исполнить «Отель, где разбиваются сердца».
Мейстрал оказался лицом к лицу с танцевавшим справа от него мужчиной и представился. Танцоры продолжали беседовать.
– Мне это не нравится, Пьетро. То, что здесь находится барон Синн.
Пьетро был нескладным молодым человеком среднего роста. Его партнерша была на несколько лет старше, с темными, коротко остриженными волосами. Вид у нее был надменный. Пьетро был выше ее, но это преимущество в росте достигалось только за счет его высоких каблуков.
– Мне это тоже не нравится, мисс Йенсен, – отозвался Пьетро. – Может, он собирается вмешаться в аукцион.
– Черт бы его побрал. Мы не сможем перебить его ставки. Если бы только Тарталья был здесь! Я послала ему записку, но пока не получила ответа.
– О-оп. Извините.
– Тебе не следовало бы танцевать на каблуках, разве что… Ох, дьявол. Потом, Пьетро.
– Барон, на два слова. – Синн был Хосейли; высокий, с длинным лицом и эбеново-черной кожей под темным мехом. Обратившаяся к нему была человеком – светловолосой женщиной невысокого роста, с ярко- голубыми глазами, сверкавшими, как алмазная пыль. Ей было за пятьдесят, но выглядела она на десять лет моложе.
Барон коснулся теплым носом ее щеки:
– Графиня.
Ее уши чуть опустились:
– Могут возникнуть осложнения. Я заметила здесь Мейстрала.
– Перед ним содержимое целой планеты – есть из чего выбирать, мэм. На вашем месте я бы не беспокоился. Шансов, что наши интересы могут совпасть, очень немного.
– Возможно, самый простой способ – спросить его прямо.
– Мне не хотелось бы раскрывать наши намерения такому неустойчивому типу. Мы просто понаблюдаем за ним и будем ждать.
Она раскрыла рот и повертела языком. Улыбка Хосейли.
– И все же. Я его уже сто лет не видела. Вы не присоединитесь ко мне, барон, в конце тура?
– С удовольствием, графиня. Вашу руку.
– Дрейк Мейстрал, сэр. – Взаимное обнюхивание.
– Лейтенант Наварр, сэр. Я вижу, мы оба в трауре. – Лейтенант был высоким меднокожим человеком лет тридцати в форме с траурной повязкой.
– Боюсь, что не узнаю вашей формы. Местные войска?
Лейтенант рассмеялся, отметая это предположение:
– Нет. Я с Помпей. Я только что получил здесь в наследство кое-какую собственность, надо ее осмотреть.
