пулей в затылке. Или, что вероятнее, с пулей во рту: так обычно убивают доносчиков.
И тут Арт видит, как три раза мигает фонарик.
Он мигает своим в ответ дважды, снимает предохранитель на служебном револьвере и спускается в каньон с фонариком в одной руке и револьвером в другой. Через минуту он уже различает две фигуры: одна повыше и поплотнее, другая покороче и гораздо худощавее.
У священника вид самый жалкий. Ни сутаны, ни воротничка, одет он в трикотажный свитер «Найк» с капюшоном, джинсы и кроссовки. Обувь эта здесь, думает Арт, самая подходящая.
Священник продрог, напуган.
— Отец Ривера? — спрашивает Арт.
Ривера кивает.
Рамос отвешивает ему шлепок по спине:
— Веселее, отец. Вы сделали правильный выбор, Баррера все равно убили бы вас рано или поздно.
Во всяком случае, они постарались убедить его в этом. Рамос, по настоянию Арта, завязал с Риверой переговоры. Подловил священника на его утренней пробежке, потрусил рядом, поинтересовался, нравится ли ему свежий воздух и желает ли он дышать им и дальше. Потом показал снимки людей, которых Рауль замучил пытками насмерть, и жизнерадостно добавил, что Риверу они, может быть, просто пристрелят. Все-таки он священник, и все такое.
Но жить они вам, падре, точно не позволят, втолковывал ему Рамос. Слишком вы много знаете. Вы не святой человек, а жалкая изовравшаяся, лижущая зад пародия на святого. Однако я могу спасти вас, добавил Рамос, когда тот расплакался. Но сделать это требуется поскорее — уже сегодня же вечером, и вы должны доверять мне.
— И он прав, — говорит Арт сейчас, кивнув на Рамоса, и если глаза человека способны самодовольно ухмыляться, то глаза Рамоса именно что ухмылялись.
—
—
Чалино Гусман, он же Эль Верде,
Но официанты знают. Они провожают его к столику в патио, приносят кофе и утреннюю газету. И тащат термос с горячим кофе для
Сразу через границу тут техасский городок Эль-Пасо, через него Эль Верде переправляет тонны «кокса», марихуаны и даже немного героина. Сейчас он садится и смотрит в газету. Читать он не умеет, но ему нравится притворяться, будто умеет. Да и фотографии он всегда с удовольствием рассматривает.
Он бросает взгляд поверх первой страницы и наблюдает, как один из его
Тут взрывается бомба и разносит Эль Верде на куски.
Дон Франсиско Усуэта — известный больше как Гарсиа Абрего, глава картеля Залива и
И как же им не приветствовать дона Франсиско — он построил в деревне клинику, школу, игровую площадку. И даже заплатил за кондиционер в новом полицейском участке.
И теперь улыбается людям и любезно принимает их благодарность и любовь. Он узнает в толпе отдельные лица, машет детям. И не замечает дула пулемета «М-60», выдвинувшегося из окна второго этажа.
Первая короткая очередь пуль пятидесятого калибра стирает его улыбку вместе с лицом. Вторая разворачивает ему грудь. Паломино в ужасе ржет, встает на дыбы и лягается.
Мертвая рука Абрего все еще твердо сжимает поводья.
Марио Абурто, двадцатитрехлетний механик, стоит в большой толпе в тот день в бедном квартале Ломас-Тауринас, рядом с Тихуанским аэропортом.
Ломас-Тауринас — это поселок скваттеров: наскоро сколоченные лачуги и хижины, прячущиеся в лощине между голыми грязными горами, которые высятся вдоль восточной стороны Тихуаны. В Ломас- Тауринасе, когда вы не задыхаетесь от пыли, то оскальзываетесь в грязи, которая стекает с разрушающихся, размываемых водой холмов, иногда прихватывая с собой и лачуги. До недавнего времени «вода в доме» означала, что вы построили свою хибарку на одном из тысяч ручьев — вода буквально бежала у вас дома, но недавно в поселок провели водопровод и электричество в награду за его верность правящей партии, ИРП. Но все равно еще остались открытые сточные канавы, по ним медленно плывет мусор со свалки.
Луиса Доналдо Колосио берут в кольцо пятнадцать солдат в штатском из элитного отряда. «Эстадо майор», телохранители президента. Специальный отряд из бывших тихуанских копов, нанятый для обеспечения безопасности в местах остановок кандидата в президенты, рассеян в толпе. Возможный президент говорит речь с платформы пикапа, припаркованного в естественном амфитеатре, образовавшемся на дне лощины.
Рамос следит со склона горы, его люди расставлены в разных точках по полукругу чаши амфитеатра. Задача сложная: толпа большущая и текучая, будто грязь. Люди облепили красный «шевроле-блейзер» Колосио, когда тот медленно катил по улице в другой квартал. И теперь Рамос тревожится, что то же самое произойдет, когда Колосио станет уезжать.
— Вот хреновина будет, — бормочет он сам себе.
Но Колосио, закончив речь, в машину садиться не торопится.
Он решает пойти пешком.
«Поплавать среди народа» — так он это называет.
— Он намеревается сделать — что? — вопит Рамос по рации генералу Рейесу, начальнику армейской охраны.
— Пойти пешком.
— Но это безумие!
— Он так хочет.
— Но если он пойдет пешком, мы не сможем защитить его.
Рейес — член мексиканского генерального штаба и заместитель начальника президентских телохранителей. И не намерен повиноваться приказаниям какого-то паршивенького тихуанского копа.
— Да это и не ваша работа — охранять его! — фыркает он. — Это наша работа.
Колосио слышит этот обмен репликами.
— С каких это пор, — спрашивает он, — мне требуется охрана от моего народа?
Рамос беспомощно наблюдает, как Колосио ныряет в людское море.
— Будьте начеку! Будьте начеку! — приказывает он по рации своим людям, но понимает: они мало что могут сделать. Хотя его подчиненные — отличные снайперы, они даже и Колосио-то едва могут разглядеть среди голов: он то появляется, то снова скрывается в толпе, не говоря уже о том, чтоб засечь
