Кэллан отдает ключи Норе:
— Поезжай за мной.
Она едет за ним следом к северу по 79-му до Джулиана. Там они поворачивают на восток и съезжают вниз по петляющей по склону дороге к пустыне, потом пересекают открытое пространство, и наконец Кэллан сворачивает на грунтовую дорогу и тормозит в полумиле от места, где обрывается дорога, у въезда в каньон.
— Тут сойдет, — говорит он, когда Нора выходит из машины, имея в виду, что тут огонь не расползется по песку, и поблизости вряд ли кто-то окажется: дым не заметят. Нацедив немного бензина из запасной канистры, Кэллан обливает «Харлей».
— Желаешь попрощаться? — спрашивает он у Норы.
— Прощай.
Кэллан швыряет спичку.
Они наблюдают, как горит мотоцикл.
— Похороны викингов, — замечает Нора.
— Только мы не в море. — Кэллан, подойдя к «гранду», садится за руль и открывает дверцу для нее. — Куда желаешь прокатиться?
— Куда-нибудь, где красиво, тихо и спокойно.
Кэллан задумывается. Если кто-то обнаружит остатки их мотоцикла, то скорее всего, решит, что они отправились на восток, через пустыню, чтобы сесть на самолет из Таксона, Феникса или Лас-Вегаса. А потому, когда они выезжают на шоссе, он едет обратно, на запад.
— Куда мы? — интересуется Нора. Хотя вообще-то ей все равно, ей просто любопытно.
А он отвечает:
— Сам не знаю.
Он и правда не знает. У него нет никаких планов, только ехать, любоваться пейзажем, наслаждаться тем, что рядом Нора. Они вновь проезжают городок Джулиан: им не хочется находиться среди людей, а потом дорога опять пошла под уклон, а когда гора сбегает вниз к прибрежной равнине на западе, их окружают поля, яблоневые сады и коневодческие ранчо. Они въезжают на длинный холм, откуда открывается вид на красивейшую долину.
Посередине долины скрещение дорог: одно шоссе уходит к северу, а другое — на запад. Вокруг развилки сбились здания: на северной стороне — почта, рынок, столовая, булочная и — полная неожиданность — картинная галерея; на южной — старый универмаг и с десяток белых коттеджей. И больше ничего нет. Только дорога, прорезающая просторный луг, где пасется скот. Нора замечает:
— Как красиво.
Кэллан останавливается на подъездной дороге рядом с домиками. Заходит в старый универмаг, где теперь продаются книги и садовый инвентарь, и через несколько минут выходит с ключом.
— Мы сняли домик на месяц, — сообщает он. — Но если тебе здесь надоест, тогда заберем деньги обратно и отправимся куда-нибудь еще.
Дом состоит из небольшой гостиной со старым диваном, парой стульев и столом и маленькой кухоньки с газовой плитой, дряхлым холодильником, раковиной и деревянными шкафчиками над ней. Из комнаты дверь ведет в крошечную спальню, рядом с ней душ, ванны нет.
В таком месте мы друг друга не потеряем, думает Нора.
Кэллан все еще нерешительно мнется в дверях.
— Мне тут очень нравится, — говорит она. — А тебе?
— Да. Все хорошо, даже прекрасно. — Он захлопывает за собой дверь. — Мы, между прочим, супруги Келли. Я — Том, ты — Джин.
— Я — Джин Келли? [153]
— Хм, я как-то не сообразил.
После того как Нора приняла душ и оделась, они снова едут за четыре мили в Джулиан, купить одежду. На единственной — она же главная — улице расположены в основном небольшие ресторанчики, где продают яблочные пироги, фирменное местное блюдо, но есть и несколько магазинов. Там Нора выбирает пару будничных платьев и свитер. Но большую часть одежды они покупают в магазине инструментов, где торгуют к тому же джинсами, рубашками, носками и нижним бельем.
Дальше по улице Нора обнаруживает книжный магазин, там она приобретает «Анну Каренину», «Мидлмарч», «Бриллианты Юстесов» и несколько романов Норы Роберте — все в мягких обложках.
Потом они едут на рынок через шоссе от их коттеджа и закупают продукты: хлеб, молоко, кофе, чай, мюсли (его любимые) и кукурузные хлопья (ее любимые), бекон, яйца, пару стейков, цыплят, картошку, рис, спаржу, зеленую фасоль, помидоры, грейпфруты, а также яблочный пирог, немного красного вина и пива. И всякие мелочи: бумажные полотенца для ванной, жидкость для мойки посуды, туалетную бумагу, дезодоранты, зубную пасту и зубные щетки, мыло, шампунь, бритву и лезвия, крем для бритья, краску для волос и пару ножниц.
Оба согласны, что следует принять некоторые меры предосторожности: бежать ни к чему, но и лезть на рожон без нужды нечего. Поэтому пришлось распрощаться с «Харлеем», и с ее длинными волосами придется расстаться: если наружность Кэллана самая обыкновенная, то у Норы — вовсе нет. Первое, о чем станут спрашивать их преследователи людей, не видели ли они поразительно красивую блондинку.
— Я уже не такая красивая, — возражает Нора.
— Нет, ты очень красивая.
И, вернувшись в коттедж, Нора обрезает волосы.
Стрижет их коротко. Закончив, оглядывает свою работу и говорит:
— Жанна д'Арк какая-то.
— А мне так нравится.
— Лгун.
Но когда она снова смотрится в зеркало, то и ей вроде ничего, тоже нравится. И еще больше после того, как она красится в рыжий цвет. Ладно, думает Нора, теперь за волосами хотя бы будет легче ухаживать. И вот она я, с короткими,
— Твоя очередь. — Нора пощелкивает ножницами.
— И так сойдет.
— Но тебе все равно пора стричься, — настаивает она. — С такими волосами у тебя вид, будто ты из семидесятых годов. Позволь мне хотя бы подровнять.
— Нет.
— Трусишка.
— Да, я такой.
— Мужчины платили мне большие деньги за это.
— За то, чтобы ты постригла им волосы? Ты шутишь.
— Эй, Томми, люди-то разные бывают!
— У тебя руки дрожат.
— Значит, тебе лучше сидеть смирно.
Кэллан позволяет ей постричь себя. Сидит, замерев на стуле, глядя на ее и свое отражения, пока она стоит позади него и щелкает ножницами; его каштановые кудри падают сначала ему на плечи, а потом на пол. Нора заканчивает, и они смотрят на себя в зеркало.
— Я нас не узнаю, — заявляет Нора. — А ты?
Я тоже совсем не узнаю, думает он.
Вечером он готовит для нее куриный суп, стейк с картошкой для себя, и они сидят за столом, едят, смотрят телевизор, и, когда передают новости про взорвавшуюся лабораторию по изготовлению метамфетамина и найденные тела, он ничего не объясняет ей, потому что совершенно ясно: она не поняла.
Он старается почувствовать жалость к Персику и О'Бопу, но у него не получается. Эти двое спровадили слишком много людей в мир иной, такой конец был написан у них на роду.
Так же, как и у меня.
