Но вот Микки ему жалко.
Новость эта также означает, что Скэки уже пустился по их следу.
Ночь Нора провела беспокойно, не могла заснуть: как только она закрывала глаза, видела кровь, трупы, искалеченных людей. Кэллан понимает и сочувствует: у него самого таких картинок навалом. Только, думает он, я к ним уже попривык.
Он лежит, крепко прижав Нору к себе, и рассказывает ей ирландские истории, какие помнит с детства. А чего не помнит — придумывает, что не слишком трудно, потому что только и нужно молоть чушь про фей, лепреконов и всякую прочую ерунду.
Сказки и небылицы.
Часа в четыре утра Нора засыпает, потом и он, сжимая под подушкой пистолет двадцать второго калибра.
Просыпается Нора голодная.
Еще бы, думает Кэллан, и они отправляются через шоссе в ресторанчик, где она заказывает омлет с сыром, сосиски и ржаные тосты с маслом.
— Желаете американский сыр? — спрашивает официантка. — Чеддер или Джек?
— Да.
Нора ест, будто приговоренная к смерти.
Расправляется с омлетом, словно это последняя еда в жизни, как будто ее уже ждут у дверей, чтобы проводить к Старине Спарки [154]. Кэллан подавляет улыбку, наблюдая, как она орудует вилкой, словно оружием, — у сосисок нет ни малейшего шанса уцелеть. Он не говорит ей про пятнышко соуса в уголке ее губ.
— Ну, понравилось? — спрашивает он.
— Изумительно.
— Возьми еще.
— Нет!
— А булочку с корицей?
— Давай!
— Испекли только сегодня утром, — сообщает официантка, водружая на стол огромную тарелку с булочками. Отложив наконец вилку, Нора выходит и возвращается с «Сан-Диего Юнион Трибун». Просматривает колонку личных объявлений:
«Ким от ее сестры. В семье беда. Ищем тебя всюду. Срочно свяжись с нами». И номер телефона. Очень похоже на Келлера, думает она, давать сообщения везде, так, на всякий случай. Я агент добровольный, и я в бегах. А Артур хочет, чтобы я объявилась.
Но я не приду, Артур. Пока что — нет.
Если я так уж тебе нужна, придется тебе постараться, чтобы разыскать меня.
И он старается.
На розыски Арт бросил всех своих ребят. В аэропорты, на железнодорожные вокзалы, автовокзалы, в морские порты. Они проверяют документы пассажиров, заказы на билеты, паспорта. Парни Хоббса проверяют списки эмигрантов во Францию, Англию, Бразилию. Они знают, что занимаются ерундой, но к концу недели хоть одно становится ясным: страну Нора Хейден не покидала, во всяком случае, по своему паспорту. Не пользовалась ни кредитками, ни мобильником; не пыталась найти работу, ее не задерживали за превышение скорости, и она не давала номера социальной карточки, чтобы снять квартиру.
Арт надавил на Хейли Сэксон, пригрозил всем, чем мог, от нарушения акта Манна и содержания публичного дома до обвинения в соучастии в покушении на убийство. А потому поверил ей, когда Хейли клятвенно заверила, что давно не имела известий от Норы, и обязательно позвонит ему, как только что-то узнает.
Ни его прослушки на границе, ни посты Хоббса за границей не зацепили ни единой ниточки. Ни разговоров Норы, ни разговоров о ней.
Арт притащил спеца по реконструкции несчастных случаев исследовать следы от шин мотоцикла Кэллана; спец колдует с грязью и объявляет Арту, что на мотоцикле точно сидели двое и он очень надеется, что пассажир держался крепко, потому что «Харлей» летел на бешеной скорости.
Насильно Кэллан не мог бы увезти ее далеко, рассуждает Арт, есть столько мест, где можно привлечь к себе внимание или просто соскочить с мотоцикла: бензозаправка, светофор, перекресток. И вряд ли он сумел бы везти сопротивляющуюся пленницу в самолете, поезде или автобусе.
Арт сужает свои поиски до расстояния от коттеджа, которое можно преодолеть без заправки. Он ищет «Харлей-Дэвидсон электра глайд».
И находит мотоцикл.
Вертолет пограничного патруля прочесывает местность над Анса-Боррего, разыскивая
— Ну зачем же надо было жечь-то? — причитает он.
Не нужно быть Шерлоком Холмсом, да нет, черт, не нужно быть даже каким-нибудь
Опять приезжает спец по реконструкции. Измеряет глубину следов шин и ширину между колесами, делает слепок отпечатков и через какое-то время сообщает Арту: искать надо небольшой, с двумя дверцами седан с автоматической передачей и шинами «Файерстоун».
— И кое-что еще, — добавляет агент из пограничного патруля. — Пассажирская дверца не открывается снаружи.
— Откуда, черт дери, ты про это-то узнал? — изумляется Арт. Агенты пограничного патруля — эксперты по расшифровке знаков, то есть в распознавании следов. Особенно в пустыне.
— Следы ног у пассажирской дверцы, — объясняет агент. — Она отступила, чтобы дать дверце открыться.
— А откуда знаешь, что это «она»?
— Следы от женских туфель. Та же женщина вела сюда машину, — объясняет ему агент. — Она вышла с водительской стороны, подошла туда, где стоял парень, встала рядом и наблюдала. Видите, след от каблука тут глубже? Она простояла несколько минут. Потом направилась к пассажирской дверце, а он сел на место водителя и открыл ей дверцу.
— А можете сказать, какие на женщине были туфли?
— Кто, я? Нет, — ответил агент. — Но спорю, у вас найдется человек, который сумеет.
Такой человек у Арта действительно есть, и он прилетает сюда на «вертушке» уже через полчаса. Делает слепок со следа туфли и везет в лабораторию. Через четыре часа он звонит Арту и сообщает результаты.
Это Нора.
Она с Кэлланом.
И явно по собственной воле.
Это сообщение ставит Арта в тупик. Что такое? — размышляет он в растерянности. Вариант стокгольмского синдрома? Что? Хотя есть и хорошая новость: Нора жива, во всяком случае, была жива пару дней назад, но есть и плохая: Кэллан прорвался за очерченный радиус поисков. Он ехал в машине, двигающейся на восток, с пленницей, которая не оказывает ему сопротивления, и теперь он может быть где угодно.
И Нора с ним.
— Давай с этого места подключусь я, — говорит Арту Сол Скэки. — Я этого парня знаю. И сумею
