— …Гусман.
Джеку хочется выскочить из зала суда и броситься прямиком к Гусману, но на нем наручники, потому что судья приказал взять его под стражу за лжесвидетельство. Тедди глядит на него с ухмылкой, Азмекян улыбается Билли Хейесу, который уже прикидывает, во сколько миллионов обойдется ему процесс. Стоящий за трибуной Бентли лезет за своим блокнотом на пружинке, чтобы сообщить суду адрес Гусмана.
Что он и делает, честно и обстоятельно, перед лицом Всевышнего, а также лицами судьи и защитника, но когда полиция отправляется за мистером Гусманом, чтобы препроводить его в суд, ко всеобщему удивлению, она его не находит. Он исчез.
Сгинул, и след простыл.
Джеку иногда видится в мечтах, что Гусман сейчас где-нибудь в Мексике — живет себе тихо-мирно в приморской деревушке и попивает холодное пивко под звуки
И это моя вина, думает Джек.
Я не выполнил работы.
Не выполнил ее как следует.
И добрый человек получил пулю.
В то время как Тедди Кула носит земля, а Кэззи Азмекян получает два миллиона баксов от компании «Жизнь и пожар в Калифорнии», а Джек признается в лжесвидетельстве в обмен на условный срок и увольнение без права обжалования.
И все это время Джек помалкивает. Не собачится с Брайеном Бентли, не говорит ни слова в свою защиту, не пытается ничего объяснить или оправдаться. Получает под зад коленкой и тихо убирается прочь.
Хуже всего, что он не может найти работу.
28
Любую.
Он же преступник и лжец. Аморальный и бесчеловечно жестокий коп. С такой характеристикой даже работенку типа «Не желаете ли с картошечкой, сэр?» тебе не поручат. А отец ушел на пенсию, так что на него надежды мало, а спустя несколько месяцев он и вообще гибнет, рыбача возле Каталины, и Джек запирается в своем трейлере неподалеку от Капо-Бич и пьет пиво по утрам и плавает на доске; так проходят месяцы, а потом уж он оставляет и доску.
Летти не собирается его бросать. Она рядом, парень, и не отходит от него. Она на сто процентов надежная подруга, чистое золото, и она говорит всякие слова. Она даже готова идти с ним под венец, родить от него детей, разделить с ним судьбу. Она говорит ему это, а он глядит на нее как на полоумную, округляет глаза.
— Жениться? Ты что, пьяная?
Ей хочется сказать: «Нет, кретин ты этакий, это ты, наверно, пьян», но она сдерживает гнев и говорит:
— Я думала, ты хочешь, чтобы мы поженились.
Он разражается хохотом:
— Да у меня даже работы нет.
— У меня есть работа, — говорит она.
— И что, мы будем жить на твои деньги?
— Конечно, — говорит Летти. — Пока ты что-нибудь себе не подыщешь.
— Искать негде и нечего.
— Ну, ты не очень-то и пытаешься найти работу.
Разве только на дне бутылки ее ищешь.
— Чего ты хочешь от меня? — взрывается Джек.
— Хочу, чтоб мы поженились, — говорит Летти. — Зажили, как полагается, своим домом. Хочу детей.
— Зачем бросать их в эту грязь? — говорит Джек.
— Ты сложил лапки, Джек, — говорит Летти. — Ты проиграл дело в суде и…
— Я вообще проигрался в пух и прах! Я потерял все! Все пропало!
— Не все!
— Из-за меня убили человека!
— Это еще не значит «все»! — вопит Летти.
— Ну да, — соглашается Джек. — А строго говоря, что ты тут делаешь?
— Что я
— Уходи, Летти!
— Не хочу!
— Зато я хочу.
— Нет, не хочешь, — говорит Летти. — Не отшвыривай меня, Джек. Я слишком хороша, чтоб мною швыряться.
— Ты слишком хороша, чтоб цепляться за меня, Летти.
— Не морочь мне голову этой слюнтяйской чушью, не унижайся! Если б я не хотела оставаться здесь, я бы…
— Да ты что, совсем оглохла, что ли? Я же говорю тебе, чтоб убиралась. Уходи! Убирайся прочь! Живо! Pintale!
— Я ухожу.
Первое слово по-испански, которое он ей говорит, — это «уходи»!
— Я ухожу, — повторяет она.
— Вот и прекрасно.
— Да, прекрасно!
Она хлопает дверью и уходит.
Два месяца спустя период безработицы для Джека подходит к концу, потому что ковбойские сапожки Билли Хейеса ступают на лесенку Джекова трейлера. Билли возникает, когда Джек, лежа на кушетке, пьет пиво, одновременно следя по ящику за игрой «доджеров». Джек узнает мужика из страховой компании, которого он так подвел, и спрашивает:
— Пришли, чтоб дать мне в рожу?
— Нет, мать твою, чтоб дать тебе работу!
Джек молча глядит на него, потом говорит:
— Я ведь и вправду сделал все то, о чем говорилось.
— Ты имеешь навыки строителя, — говорит Мать-Твою Билли. — И ты учился в школе пожарных, таким образом, кое-какие деньги мы на тебе уже экономим. Думаю, из тебя выйдет очень неплохой аджастер. Это ведь как строить в воображении. Так ты согласен на эту работу или нет?
— Я согласен на эту работу.
— Тогда приходи завтра в семь, — говорит Мать-Твою Билли. — А пиво оставь дома.
— Хорошо.
— …если не захватишь баночку для меня.
Так Джек поступает на работу в «Жизнь и пожар в Калифорнии».
А через двенадцать лет он, сидя в машине на подъездной аллее дома, принадлежащего мамаше Ники Вэйла, слышит в телефонной трубке голос из прошлого.
29
