огоньками и с изогнутыми дугами бронзовых бровей над ними. Бронзовые курчавые волосы развевались на ветру, и Ферн вдруг с удивлением узнала этот хищный нос, сильный, упрямый подбородок и красиво очерченный рот – их она видела на одной из фотографий, что стояли в рамочках на каминной полке в спальне Эдвины. Это было то самое лицо, с одной только разницей: над левым глазом мужчины, что склонился сейчас над Ферн на этой темной ночной дороге, пролегал неровный, зазубренный шрам; рассекая бровь, он уходил наискосок к левому виску.
– Да вы же… Вы же – Росс Кингдом! – воскликнула изумленная Ферн.
Глава 2
Золотистые утренние лучи коснулись постели Ферн, и, открыв глаза, она тут же поняла, что проспала. Глянув на часы, Ферн лишь удостоверилась в этом и, поспешно выбравшись из кровати, бросилась в ванную. Она прикалывала к волосам шапочку, когда в комнату влетела Диана, принесшая новость: Росс Кингдом после долгой отлучки вернулся домой сегодня ночью.
– Знаю, – спокойно проговорила Ферн. – Я приехала вместе с ним.
– Что-о? Ты?! – Диана не верила своим ушам.
– Да, приехала вместе с ним, в его машине.
– Но…
– Кертис повел себя отвратительно. Вместо того чтобы отвезти домой, как обещал, он завез меня в пустынное место на побережье и там начал приставать. Я убежала от него, и мистер Кингдом совершенно случайно подобрал меня на дороге. – Ферн не могла сдержать усмешки, ибо слово было найдено как нельзя лучше. Подобрав ее на дороге, племянник Эдвины не стал задавать Ферн вопросов относительно ее провожатого, а узнав, кто она такая, посадил в машину, укрыл ей колени пледом и отвез домой. Он попросил Делилу не беспокоить домашних из-за его приезда, но настоял на том, чтобы Ферн составила ему компанию и закусила вместе с ним горячим шоколадом и бутербродами с курицей, приготовленными для него Делилой.
– Ну надо же! – Глаза Дианы блестели от любопытства. – А я еще не видела его, хотя голову даю на отсечение, что он все такой же красивый. Когда он уехал, мне было лет тринадцать, и он тогда был просто сказочно красив. Нравился он мне ужасно!
При этих словах Ферн припомнился шрам, портивший красивое лицо Росса, но она не стала сейчас рассказывать о нем Диане – ведь ей нужно было бежать к Эдвине. Ферн предпочла сначала сделать все необходимое для своей пациентки, а уж затем позавтракать вместе с Дианой во внутреннем дворике.
У Дианы не было постоянной работы, но, обладая хорошими внешними данными и стройной фигурой, она время от времени рекламировала пляжную одежду на страницах модных журналов. Однако, в отличие от Ларейн Дэвис, Диана относилась к этому занятию несерьезно, и ее истинной мечтой было выйти замуж и нарожать детей, к тому же, как она сама призналась Ферн, мать позаботилась о том, чтобы обеспечить ей финансовую независимость.
– Кстати, как тебе вчерашний вечер с Джефом Лей-ном? Понравился? – поинтересовалась Ферн, когда они остановились перед дверью Эдвины.
Диана кивнула. Похоже, поначалу ей трудно было найти подходящие слова, но уже через мгновение, схватив Ферн за руку, она проговорила с неожиданной для нее робостью и благоговением:
– Знаешь, по-моему, он самый замечательный парень из всех, кого я когда-либо встречала. В следующий понедельник у него будет выходной, и мы поедем в Санта-Клару к его родителям. Они держат там фруктовую ферму.
Ферн и самой нравился Джеф. Было в нем что-то, что сближало его с Дианой: тот же упрощенный подход к жизни, какая-то юношеская простота, не испорченная огромным количеством амбиций. «Как это прекрасно, – думали Ферн, – встретить человека, в котором нет нужды сомневаться – даже в глубине сердца, – потому что все, что он собой представляет или может представлять, написано на его по- мальчишески открытом лице».
Потом Диана вдруг сокрушенно сказала:
– Ты, наверное, подозревала, что Кертис будет к тебе приставать, а я оставила тебя с ним наедине. Надеюсь, ты не обижаешься на меня, Ферн?
Ферн улыбнулась и обняла девушку:
– Конечно нет! Если вы с Джефом понравились друг другу, значит, вечер удался. А теперь меня ждет пациентка. Увидимся через полчаса во дворике.
– Хорошо. Постараюсь не все съесть и тебе что-нибудь оставить.
Что-то весело мурлыкая себе под нос, Диана отправилась вниз, а Ферн с тоскливой улыбкой зашла в спальню своей пациентки. От Делилы Эдвина знала, что Ферн вернулась вчера домой в сопровождении Росса, и, разумеется, ей было любопытно расспросить, как это случилось. Ферн послушно поведала Эдвине о своих приключениях, обтирая ее прямо в постели – доктор Лэндз прописал ей строгий постельный режим в течение трех недель.
– Значит, Росс великодушно пришел к тебе на помощь, как рыцарь в сияющих доспехах? – сказала Эдвина, удобно расположившись среди подушек, бодрая и свежая после процедуры.
Ферн, позвонив, распорядилась, чтобы Эдвине принесли завтрак, и с улыбкой продолжала:
– Я ужасно обрадовалась, увидев его, – ведь я понятия не имела, где нахожусь, а Кертиса разозлила не на шутку.
Рассказывая, Ферн прибиралась в комнате, а Эдвина с любопытством наблюдала за ней. Эта девушка была очаровательным ребенком, однако подобное очарование обычно только вызывает осложнения, которые редко случаются у девушек с менее привлекательной внешностью. Такое очарование – сладкий мед для мужчин, но оно зачастую портит жизнь самой девушке: ей-то хочется любви и защиты, а никак не голодных посягательств охотящихся за медом молодых сладкоежек-медведей, таких, как Кертис Уэйни.
Да, она хотела любви… Это было написано в ее лавандовых глазах… Как крик сердца!
Прервав свои размышления, Эдвина сказала:
– Прошлой ночью Росс проявил к тебе доброту, но мне кажется, тебе нужно кое-что знать о нем, моя дорогая. Видишь ли, по линии моей матери он унаследовал свою долю чудовищной гордости, и именно она, эта гордость, стала причиной его разрыва с Ларейн Дэвис. В свое время ее отец был очень богатым и влиятельным человеком, и Росс нужен был Ларейн вовсе не как журналист. Она хотела, чтобы он возглавил совет директоров в автомобильном бизнесе ее отца, а Россу это было совсем неинтересно. Он тогда как раз получил новое серьезное задание в редакции, предполагавшее поездку в Европу, и, когда Ларейн без обиняков поставила его перед необходимостью выбирать между нею и его «проклятой журналистикой», он выбрал последнюю. Он точно так же без обиняков заявил ей, что место жены рядом с мужем, какую бы сферу деятельности тот для себя ни выбрал, а она, судя по всему, представляет себе мужа в виде пуделька на поводке, и что он никогда не был и не будет таким пудельком, привязанным хоть за ее усыпанный бриллиантами поводок, хоть за какой другой.
Эдвина пожала полными плечами:
– Я не говорю, что он не имел права поступать по-своему, только они с Ларейн были влюблены друг в друга еще подростками. Везде ходили вместе, были партнерами по теннису, состояли в одной команде в парусной регате, и она была единственной девочкой, кому он дал поносить значок, врученный ему в колледже как символ братства. Впрочем, он мог бы уже и не выставлять, как флаг, эту свою высокомерную гордость после того, как два года назад отец Ларейн обанкротился, однако этого не случилось. Он остался в Европе, хотя никто из них так и не вступил в брак… – Эдвина смотрела на Ферн прямо и открыто. – Ни Ларейн, ни Росс до сих пор не вступили в брак, и это, возможно, означает, что они по-прежнему неравнодушны друг к другу.
– В общем, после сегодняшней ночи вы хотите предупредить меня, чтобы я не вздумала засорять себе голову разными глупыми идеями. Так ведь, мисс Кингдом? – Ферн, выпрямившись, остановилась возле постели, и румянец сошел с ее лица.
– Какая ерунда! – негодующе воскликнула Эдвина, возмущенная тем, что Ферн не поняла ее. – Я просто не хочу, чтобы этот высокомерный красавец использовал тебя в качестве прикрытия для своей проклятой гордости, потому что Ларейн наверняка захочет снова завоевать его. Дженни прозрачно намекнула мне об этом, когда получила письмо, в котором он сообщал, что собирается вернуться домой. А гордые мужчины, знаешь ли, обычно не очень-то стесняются при выборе оружия, которым намерены защищать свой фронт.
