– Просто Макс, – поправил он, осторожно усаживаясь рядом с ней и явно волнуясь. – Пожалуйста.
Это развеселило ее. Она знала, что ему не нравится, когда его называют «Маленький Макс», и не упускала случая сделать это.
Дождь становился проливным, но сквозь толщу листвы на них попадали редкие капли. Некоторое время оба молчали, потом Гейбриел повернулся к ней. На что он надеялся, когда завел ее в рощу? Очевидно, что она сторонится его, и он испытывал острое желание преодолеть это отчуждение. Но зачем? С самого начала он хотел, чтобы она невзлюбила его, а сейчас ему нужен был всего лишь один взгляд той беззащитной женщины, которую он случайно в ней подсмотрел.
– Вы прекрасный наездник, – глупо высказался он. – Или наездница? – Он усмехнулся, а ее брови поползли вверх, и она посмотрела на него так, словно он сказал, что у нее две головы. – Всадница, – наконец нашел он нужное слово.
– Я научилась ездить верхом с пеленок. В четыре года села на пони. Если уж я этому до сих пор не научилась, тогда мне надо, к чертям собачьим, переезжать на восток.
Он уже понял, что, стремясь позлить его, она начинала ругаться и намеренно усиливать свой техасский выговор. – Любопытно. В четыре года.
– Я поняла, что Пенелопа не ездит верхом? – Она склонила голову набок и насмешливо улыбнулась.
Гейбриел покачал головой.
– О нет. Думаю, Пенелопа никогда не сидела на лошади. Это слишком… слишком… – Он потер подбородок, подбирая нужное слово. – Смело. Слишком смело для Пенелопы.
Когда он наконец отвернулся от нее, Мел пристально посмотрела на его профиль. А он красивый, черт возьми! Если бы мужчины интересовали ее хоть немного и если бы он не был таким ослом с этой своей щегольской одеждой и видом… но он был.
– И вас не волнует, что вы женитесь на такой хрупкой особе? Я имею в виду, что вы с ней будете делать, когда поженитесь? Она слишком нежна для путешествий, верховой езды, да Боже мой, какого черта… – внезапно она запнулась. Он смотрел на нее с крайним изумлением, и она пунцово покраснела под его взглядом. – Забудьте это, – произнесла она, глядя в сторону.
Молчание становилось все более тягостным. Наконец Мел нашла спасительную тему:
– А как вы отпразднуете свадьбу? Это будет что-то грандиозное?
Гейбриел нахмурился:
– Народу будет не слишком много, но и не мало. Мел искоса посмотрела на него.
– Спасибо за подробности. Наверняка Пенелопе не понравилось бы, узнай она, что вы не очень-то интересуетесь собственной свадьбой.
– Свадьбы – это представления для ханжей, которых больше интересует внешняя сторона, чем суть, – произнес он.
– Маленький Макс, – удивилась она. – Наконец-то мы хоть на чем-то сошлись.
Он не верил своим глазам.
– Прикажете думать, что передо мной женщина, которая не ставит себе целью найти мужа и не ловит его повсюду? Мадам, – он взял ее руку и поцеловал, – вас надо поместить в музей.
Мел чопорно сложила руки на коленях, чтобы он опять не схватил ее за руку.
– Маленький Макс, слышала бы вас сейчас Пенелопа. Наверняка она считает свадьбу романтическим событием и того же хочет от вас.
– Вы же не выдадите меня?
Мел выглянула из их сравнительно сухого зеленого убежища.
– Не думаю, что мне когда-нибудь доведется встретить вашу Пенелопу, но обещаю держать ваши взгляды на свадьбу в секрете.
– А вы, Мел? – спросил он. – Разумеется, тоже хотите когда-нибудь выйти замуж?
Она покачала головой, не глядя на него.
– Никогда. Ни за что. Я не нуждаюсь в мужчине, который указывал бы мне, что делать, что надевать, сколько детей иметь, что он хочет на обед и так далее. Думаю, брак – фантастическое занудство. Зачем каждый день видеть одну и ту же противную морду, и так всю жизнь, длинную и скучную. А если однажды утром вы проснетесь и обнаружите, что ненавидите человека, с которым связаны навсегда? Навсегда. Только подумайте, Макс. Навсегда. – Она говорила все решительнее, звонче и быстрее, пока внезапно не замолчала, взглянув на своего ошарашенного спутника. – Простите. Вы собираетесь жениться, а я… Я просто увлеклась. Большинство одобряют женитьбу. Я уверена, что вы просто замечательно поладите с Пенелопой. Просто замечательно.
Дождь постепенно прекратился. Мел встала со своего места, отряхнула брюки от налипшей травы, подняла с земли шляпу:
– Если мы не поторопимся, не успеем к хижине до темноты.
– Где она? – спросил Гейбриел, выбираясь из зарослей и прикрывая от солнца глаза.
– Там, за холмом, – показала Мел. – Смотрите, радуга. – Забывшись на мгновение, она улыбнулась.
Изящная радуга пастельных тонов, протянувшись через все небо, украшала горизонт.
– Должно быть, ваш старый дом – несбыточная мечта.
В этот момент Гейбриела не интересовало ни его детство, ни отец, ни их старая ферма. Женщина рядом с ним была прекраснее, чем любая другая, и сама, казалось, этого не замечала.
