Мел кивнула:
– Должно быть, Джейк уехал в город. Когда он отправляется в горы, Лита всегда уходит с ним.
– Ты назвала его Литой? – Он с опаской следил за ними, отставив еду.
– Ее, – как бы оправдываясь, ответила Мел. – Да, я назвала ее.
Гейбриел покачал головой:
– Джейк позволил тебе называть своего волка?
– Лита свободна. Мне не нужно ничье разрешение, чтобы дать ей имя. – Мел смотрела прямо перед собой, запустив пальцы в мех Литы.
Мел была одета в обтягивающие брюки и рубашку, которая была бы велика даже Гейбриелу. Поскольку она избегала смотреть на него, он без страха и сомнений рассматривал ее. Волосы обрамляли ее лицо, нежное и прекрасное, и волнами падали до талии. Неужели она помнит, что он любил, когда она их распускала?
– Эти штаны дьявольски узкие. – Он слишком поздно понял, что произнес это вслух.
Мел улыбнулась, не глядя на него.
– Готовить я научилась, а в стирке ничего не смыслю. Я выстирала их в горячей воде, и они сели.
Наблюдая за ней, он чувствовал, как его гнев немного отступил. Женщина, сидевшая рядом с ним в сумерках с волчицей на коленях и не смеющая взглянуть на него, была прекрасна и полна неожиданностей.
– Когда поедешь в город, купи себе что-нибудь новое, хотя бы пару платьев. – Впервые в его голосе прозвучала не злость, а только некоторое напряжение.
Мел повернулась к нему, и в ее голубых глазах, в которых он когда-то так хорошо умел читать, был вопрос. Он не знал, что сказать, потому что не понимал, чего она хочет. Не понимал, чего хочет он сам.
– Когда поеду в город телеграфировать отцу о бумагах для развода? – робко и невинно спросила Мел.
Но невинной она не была, и он не мог позволить себе забыть это.
– Да. – Он первым отвел взгляд. – Когда поедешь телеграфировать своему отцу.
ГЛАВА 39
Сидя на своих измученных лошадях, двое мужчин осматривали задворки фермерского дома. Уже в течение нескольких дней они временами следили за этим домом из густых зарослей вечнозеленых деревьев.
Смеркалось. Солнце село, и небо закрыли серые облака. Но было достаточно светло, чтобы увидеть, как из двери кухни вышла женщина с ведром и направилась к колодцу. Подняв голову, она всматривалась в даль.
– Чего она высматривает? Второй пожал плечами:
– Может быть, высматривает индейца.
Мердо хлопнул приятеля по руке:
– Черт возьми, Чарли. Мы же видели, как этот метис уехал отсюда два дня назад.
Чарли прищурился, стараясь разглядеть лицо женщины:
– Уверен, что это она?
– Конечно, уверен. Этот болтун в Силвер-Валли уверял, что она вдова. Мел Максвелл. Смотри, какие волосы. А эти штаны! Да говорю тебе, как есть она. – Порой Мердо надоедало постоянно объяснять что-то Чарли, но его приятель отличался преданностью. Ему не приходилось беспокоиться, что когда-нибудь Чарли пальнет ему в спину.
– Где Фаллон, как думаешь? – спросил Чарли.
– Где-нибудь тратит наши денежки, – прорычал Мердо. – Может быть, женщина знает, где он.
– А если она не знает?
Мердо улыбнулся:
– Думаю, лучше бы ей это знать, а не то мы придумаем другой способ получить деньги за все наши мытарства.
Чарли никогда бы не отважился сказать это вслух, но именно Мердо виноват в том, что они так и не получили свою часть выкупа. В ту ночь, когда эта женщина пригрозила, что за ней приедет ее муж, Мердо вдруг срочно понадобилось навестить свою маленькую черноволосую подружку в Сан-Антонио. Они добирались туда почти три дня, а потом Мердо провел целую неделю, пьянствуя и развлекаясь в постели с маленькой брюнеткой. Когда они вернулись в Парадайс, Фаллон уже давно его покинул, по слухам, выстрелив в грудь ее мужу.
– Ты уверен, что этот индеец здесь больше не появится? – Чарли боялся индейцев. Он боялся, что его будут мучить и снимут скальп. Иногда он видел это в кошмарных снах, но никогда бы не признался в своих страхах ни одной живой душе. Даже Мердо.
– Его здесь нет. Кругом никого не видно. Чарли покачал головой, а Мердо направил лошадь к дому. Он не оглянулся удостовериться, что Чарли едет за ним. Чарли всегда следовал по пятам, и Мердо это устраивало. Он чувствовал свою власть. Прикажи он Чарли пешком дойти отсюда до Техаса, и этот осел дошел бы.
Мел старательно занималась ужином. Казалось бы, какая разница, понравится Гейбриелу ее стряпня или нет, но разница была. Ее упрямый муж уходил из дома на рассвете и возвращался после наступления
